Черный феникс. Африканское сафари

За скотом ухаживают лишь мужчины. Женщинам не разрешается подходить к коровам. Мужчина-воин способен лучше защитить скот и от диких животных, и от набегов врагов. А поскольку скот зачастую остается на пастбищах и на ночь, то пастух, естественно, становится также дояром. Так порожденное практикой правило превратилось в освященное веками табу, запрещающее женщинам доить скот.

Молоко для тутси все равно что хлеб для русского крестьянина. К молоку относятся с почтительным благоговением. Доят животных здесь не между делом, а основательно, с чувством. Коров ежедневно чистят и моют веником из ароматических трав, запах которых отгоняет мух. Эта процедура происходит во внешнем дворе загона, из которого вымытых коров ведут во внутренний двор.

Здесь мада — пожилые дояры-виртуозы, сидя на крохотных скамеечках, «берут», как говорят тутси, у коров молоко. Главный помощник дояра — молодой бычок, которого подводят поочередно к каждой из ожидающих дойки коров. Его задача — дочиста облизать шершавым языком соски и добыть первые капли молока. Как только оно появляется, теленка уводят, а мада начинает свое священнодействие. Главное теперь не допустить, чтобы у молока пропала пена, чтобы она сохранилась до тех пор, пока еще теплый напиток попадет к женщинам. Такой способ «долгой пены» называют «епфура». Он доступен лишь опытным, наиболее уважаемым мада. Но «малую пену» обязан уметь получить любой мужчина-тутси. В противном случае «он доит как женщина», и поэтому ему могут вообще запретить ухаживать за иньямбо.

Когда корова выдоена, мада встает, моет руки из рога, который подносит ему юноша, и направляется к следующему животному. Подоенную корову подводят к костру, окуривают травами, запах которых отгоняет на поле слепней, смазывают соски сажей, чей горький вкус не позволяет телятам лакомиться молоком, и только после этого выпускают на пастбища. А глиняные крынки, где еще вздувается и лопается молочная пена, относят женщинам. В их обязанности входит приготовление безахи — молочных продуктов.

Глава восьмидесятая

Скотовод приобщается к земледелию. — 2,5 га — предел возможностей крестьянской семьи. — В Африке люди умирают не от болезней с экзотическими названиями, а от тривиального голода. — Сложная проблема простой мотыги. — Не погубит ли плуг африканские почвы? — Экологические проблемы, порожденные подсечно-огневой системой. — Черное дерево… на удобрения. — Огня не боится лишь птица-секретарь. — Переложное сельское хозяйство становится непригодным для Бурунди

Таких скотоводов можно было бы назвать «настоящими тутси», поскольку они свято придерживаются традиции. Однако, оглядевшись вокруг, я вдруг понял, что они нарушили одну из главных заповедей своих гордых предков: начали заниматься земледелием. Прямо за загоном для скота зеленело 200–300 молодых кофейных деревцев.

Скотовод, приобщившийся к земледелию, и земледелец, который завел в своем хозяйстве пару коров, по нашим понятиям, явление обычное. Но для сегодняшней Африки это новость, причем имеющая огромнейшее экономическое значение. В Бурунди, где скотовод-тутси соседствует с земледельцем-хуту, этот процесс, пожалуй, вырисовывается ярче и отчетливее, чем в других странах Африки.

Веками скотоводство и земледелие у большинства народов Африки были разобщены сложной системой не только экономических перегородок, но и племенных предрассудков. Скотоводы, правда, остаются в выигрыше: употребляя в пищу молоко, кровь и мясо, они обеспечивают себя необходимым числом калорий. Земледельцы же, которые зачастую не видят на своем столе ничего, кроме бананов и корнеплодов, довольствуются полутора тысячами калорий в день, тогда как, например, рацион европейца содержит три тысячи калорий.

Землепашец без скота и сегодня подобен российскому безлошадному крестьянину дореволюционного времени. Не имея тягла, он по сей день не может поменять мотыгу на плуг. А самое большее, что может обработать в год мотыгой африканская семья, в которой четыре-пять трудоспособных членов, а остальные — старики и дети, — это два с половиной гектара. Слишком тяжело отвоевать у саванны землю, слишком тяжело отстоять потом поле от настойчиво лезущих из земли сорняков, уберечь его от беспощадных лучей солнца, размывающих ливней, испепеляющей засухи, саранчи и других вредителей. Два с половиной гектара, обрабатываемые отсталыми методами, не могут без помощи животноводства прокормить крестьянскую семью.