Черный ферзь

– Так точно, господин бронемастер, – слегка развязным тоном подтвердил Сворден Ферц. Изображать из себя легионера он не собирался. Не дождетесь. Отвоевался.

Однако машины и в самом деле выглядели жутким хламом, кое-как подлатанным, лишь бы доползти до места очередной мясорубки, произвести пару выстрелов и разлететься слабо радиоактивными обломками – от попадания вражеской ракеты или от пошедшего в разнос ядерного движка – тут уж как повезет.

Командир вылез из люка, свесил ноги, собираясь спрыгнуть на землю, но так и остался сидеть, привлеченный чем-то там, вдалеке, видимое ему с башни. Только теперь Сворден Ферц увидел, что на нем рваный комбинезон с отодранными легионерскими нашивками, ботинки не с ноги, да к тому же жадно требующие каши, несмотря даже на обмотанную поперек ступней веревку. Штрафники. Воспитуемые. Для них и роль пушечного мяса чересчур значительна. Так, легкая закуска для молоха войны, нагуливающего аппетит.

– Воспитуемый Га-алка! – отрапортовал штрафник, спрыгнув на землю. По застарелой легионерской привычке он и каблуками попытался щелкнуть.

Сворден Ферц еще раз оглядел колонну, но пока больше никто не показался из раскаленных внутренностей бронетехники.

– Галка? – задумчиво переспросил Сворден Ферц.

– Га-алка, – поправил воспитуемый. Все-таки это было не заикание. – Меня часто путают, – доверительно сообщил он. – Но никакого отношения к бригаденбронетехмастеру Галка я отношения не имею. Га-алка я. Он – Галка. Похоже, да? Закурить не найдется?

Сворден Ферц протянул ему пачку. Га-алка нерешительно достал сигарету, борясь с желанием взять еще – прозапас.

– Бери-бери, – приободрил его Сворден Ферц, и Га-алка вытянул еще парочку, заложив их за уши, отчего приобрел слегка потешный вид.

– Имперские, – сказал воспитуемый, осторожно понюхав тонкий черный цилиндрик. – Похоже, да? Нам по довольствию курево не положено… И выпивка. И тушенка…

– И бабы, – в тон продолжил Сворден Ферц.

– Похоже, да! – охотно хохотнул Га-алка. Похоже это у него присказка такая, да. – И бабы! Так и сказали – пока до передовой не дотянете, кровушку свою не прольете, не будет вам ни курева, ни выпивки, ни тушенки… Ни баб! – он сунул сигарету в щербатый рот и просительно взглянул на Свордена Ферца.

– Ни огоньку, – сказал тот и ссудил воспитуемому спички.

– Похоже, да, – слегка задумчиво пробормотал Га-алка, пытаясь открыть коробок.

У него тряслись руки. У него жутко тряслись руки. То ли от страха уже близкой передовой, то ли от бесконечной болтанки внутри консервной банки на атомном ходу. Сворден Ферц отобрал у Га-алки спички и помог прикурить. Тот жадно затянулся.

– Имперские, – почти мечтательно сказал он, – похоже, да… кехертфлакш… Хорошо вам, легионерам, – брякнул воспитуемый, но тут же опомнился и принялся суетливо стряхивать пыль с отвисших колен комбинезона.

– Хорошо, – подтвердил Сворден Ферц. – И курева, и выпивки, и тушенки. С бабами вот только напряг, – доверительно склонился он к воспитуемому. – Да что мне тебе рассказывать. Сам знаешь, – Сворден Ферц с почти материнской заботой содрал с комбинезона Га-алки остаток капральского шеврона.

– Кореш у меня был… гнида, похоже… да, – с тяжелой ненавистью процедил Га-алка. – Подвел гад… умгекерткехертфлакш… под статью… В кагорту его рекомендовал… в увольнительную к одним и тем же бабам ходили… С сестрой познакомил, кехертфлакш… – он недобро посмотрел на Свордена Ферца, будто ожидая увидеть на его лице паскудное выражение или, паче того, услышать паскудное словцо в адрес сестрицы, но ничего такого, естественно, не дождавшись, глубокой затяжкой скурил сигарету до основания. – Думал, похоже, да… Дело молодое. Все равно парню пристанище нужно, похоже… да, в нашем деле разве без пристанища проживешь? Таких ублюдков насмотришься, что и распервейшая баба домкратом не поднимет… А семья… семья она и есть, похоже, да? Он – парень видный, она – тоже ничего… Не красавица писанная, конечно, так оно и лучше! Видели мы этих красавиц, похоже, да? – Га-алка смачно сплюнул густым, с прозеленью. – Все как одна на передок слабы… А сестренка у меня не такая, себя блюла, даром что в пивной работала… Чуть кто руки распустит она сразу кружкой по морде угощает! Ну, тут крик сразу же, где хозяин? Почему без всякого уважения к герою? Похоже, да? Наградами своими бренчать начинают, что дите побрякушками… А что награды? Будто не знаем, каким местом они их зарабатывают!

Га-алка вдруг жутко осклабился, лицо его на мгновение потеряло всякое человеческое выражение, будто некто внутри воспитуемого щелкнул ради озорства переключателем, обесточив телесное вместилище от жизни, спустив ее через сливное отверстие, в мелких порах которого лишь и осталась мерзкая жижа – не жизни, а каких-то опивков, сгустков мертвечины, лишь прикидывающихся человеком. Но столь же внезапно все вернулось на круги своя, и Га-алка как ни в чем не бывало продолжил: