Черный Ферзь

— Помилуй бог! — воскликнул Господь-М. — Нет тут никаких хищников. Кроме меня, конечно, — осклабился он и добавил: — Неплохая шутка. Лугоморье — местечко безопасное. Почти. Здесь можно скорее угодить в историю, нежели в пасть хищнику.

Еще раз внимательно осмотрев Свордена Ферца с ног до головы, Господь-М взвалил, иначе и не скажешь, Естествопытатель на плечо и зашагал вперед по узенькой тропинке, что вела прочь от реки к Белому Клыку.

Под ногами хлюпало — сказывалась близость воды. Кое-где в грязи виднелись вдавленные отпечатки звериных следов. Вполне можно себе представить, как плотные заросли раздвигаются и оттуда с пыхтением и неукротимостью атомного танка появится очередное медоносное чудище или что покрупнее, но столь же безобидное в своем навязчивом интересе к двуногой форме жизни.

— Они их едят, — сообщил Господь-М. — Доят, конечно, но еще и едят. Этакая молочно-мясная порода. Правда удобно? Не нужно забивать скотину, срезал кусок мяса — и готово!

— Кто — они? — все-таки манера выражаться у человечка не предполагала наличия собеседника.

— Те, кто здесь живут. Там, — Господь-М махнул рукой, — у них есть целый город. Точнее, даже не город, а… то место, где они часто останавливаются, скажем так.

— То место, где часто останавливаются, — повторил Сворден Ферц.

— Они кочуют по всему лугоморью, используют для этого птиц, медоносных чудищ, еще некоторых животных. Биологическая цивилизация. Даже не цивилизация, а своеобразный разумный биоценоз. Разум, который не остановил эволюцию, как это обычно происходит, а управляет ею.

— Как те, что на болоте? М-м-м… славные подруги?

Господь-М ответил не сразу, продолжая шагать по тропинке, но Сворден Ферц готов был поклясться, что на его лице возникло выражение глубочайшего отвращения.

— Нет, — отрезал, наконец, Господь-М. — Здесь иной принцип. Скрещивание, культивирование, привой. Практически Высокая Теория Прививания, но только в отношении окружающей среды, а не человека.

Они еще прошагали какое-то время молча, пока Господь-М вновь не заговорил. Определенно, вербальная депривация — страшное испытание!

— Почему бы и нет? — вопрос не требовал от Свордена Ферца ответа и служил лишь для затравки. — Уж коли для пробуждения разума требуется неблагоприятная или даже враждебная среда, то почему бы не испробовать другой путь цивилизации — не формировать расширяющиеся ноосферные анклавы, как делаем это мы, а саму биосферу приспособить к человеческим потребностям? Человек груб, завистлив, волосат и мелок в собственных устремлениях, если он и посмотрит лишний разок в небо, то лишь в поисках съедобной твари, а не для любования красотами угасания мирового света. Увы, таковым его делает среда! — Господь-М даже пальчик указательный поднял и погрозил кому-то незримому.

— Быт заел, — откуда-то вспомнил Сворден Ферц.

— Вот-вот, — охотно поддержал Господь-М. — Ведь что такое волосатая обезьяна? Прежде всего, существо, не удовлетворенное желудочно. Я, конечно же, не утверждаю, что сытость пробудит в этом угрюмом звере тягу к чему-то более возвышенному, нежели спаривание с самкой, но в общем ход вещей именно таков — потихоньку, полегоньку выбираться из вонючей блохастой шкуры, создавая более комфортное существование специально для этого подобранной дубиной. Волосатая обезьяна долго плутала по лабиринтам социальной эволюции, попадая в тупики и выбираясь из под завалов, пока в один прекрасный момент не выползла из пещеры под открытое небо полудня. Все пути открыты! — Господь-М широко развел руками, отчего лежащий на плече Естествопытатель угрожающе качнулся и мрачно глянул на Свордена Ферца черным отверстием ствола.

— Вертикальный прогресс?

— Вот-вот. Вертикальный прогресс. И кто виноват, что вышедшее из пещер неандертальства и кроманьонства человечество отнюдь не рвануло в общем устремлении к небу? Большая часть предпочла все так же блуждать по равнине, именуя свои скитания цивилизацией.

— Для небожителя вы чересчур суровы к нам, — заметил Сворден Ферц.

Белый Клык становился все ближе и ближе. Порой казалось, что он сам движется навстречу долгожданным гостям, величаво скользя по вывернутой наизнанку поверхности Флакша. Свордену Ферцу даже почудилось — прислушайся он внимательнее к обволакивающему его гулу лугоморья, и сквозь шелест трав, хлюпанье воды под ногами, стрекотание насекомых обязательно проступит скрип огромных каменных глыб, с неторопливостью улитки ползущих вверх по склону.

— Волосатые обезьяны всегда были стадом — не больше, но и не меньше. А здешние обитатели уже на самом раннем этапе развития превратились из стада в общество. Если спасаться от энтропии — то только всем и сразу, а не поодиночке и не за счет братьев наших меньших.

— Уж не хотите ли вы сказать, что их целью является создание полностью разумного биоценоза?

— Вполне возможно. Их теперешнее состояние можно назвать застывшим в единении с природой, но эволюция всегда поспешала медленно.