Черный Город. Первопричина безумия

За окном разыгралась гроза, ливень хлестал по стеклу, завывая в оконной раме. В синих отблесках молнии, отраженных в таких же синих глазах девушки, падало на пол алое платье, когда Виктор почти неощутимо провел рукой вдоль молнии. Барбара тоже не терялась ни минуты, расстегивая пуговицы его черной рубашки. Почему же он вечно носил только черное? Точно вечный траур по кому-то… Истинный образ смерти. Но с красивым подкаченным манящим телом. Девушка залюбовалась жилистым сплетеньем мышц, обтянутых бледной кожей, на которой обнаружились еще несколько отметин.

— А это кто? — поинтересовалась непроизвольно Барбара, проводя вдоль «зарубочек» на груди Виктора.

— Более важные, чем рядовые зомби, — охотно объяснил Зсасз. — Но ты не такая, ты не зомби!

С этими словами он вновь впился в ее губы долгим поцелуем. Барбара ничуть не противилась, когда Виктор повалил ее на узкую постель, сминая покрывала. Его губы приникали к ее шее, руки изучали тело.

Он отличался от остальных ее любовников. Барбара не могла понять, чем именно. Может, некой нервностью, может, тем, что желал обладать всецело ей, такой же безумной и отрешенной от суетливого склепа. Маньяк оказался с ней невероятно нежен.

Они не торопились, ведь вся ночь осталась в их распоряжении. Ночь — их время, их покровитель, их слуга. Небо разверзлось пропастью и смыло черный город колоссальной кляксой, а Барбара заснула в объятиях бездны.

Ощущение вечного преследования иссякло. Монстр ласково мурлыкал, найдя своего собрата, свое отражение, свою любовь. И Барбара всецело позволила захватить власть этому существу, которое подавляли все вокруг, забывали, игнорировали. И лишь Виктор отыскал в глубине ее испуганной оболочки. Нерешительность, недозволенность — не для них, не для нее. Два монстра на дне бесконечной бездны — вот истинные лица и первые люди черного города.

***

— Тогда тоже шел дождь… — разбудил ближе к рассвету монотонный голос без выражения. Эмоционально Зсасз рассуждал только об убийствах, только это по-настоящему интересовало его. Ныне просто что-то непроизвольно вспомнил. Виктор обнаженным сидел на краю кровати, глядя в не закрытое жалюзи окно, за которым город все же никуда не делся.

Он остался навеки каменным монолитом миллионов пропоровших облака небоскребов. Через много веков, наверное, новые люди сочтут ошибочно, что так их далекие предки возносили хвалу богам, не подозревая, что эти постройки — вертикальные усыпальницы для живых. Город не верил ни в кого, не доверял никому.

Даже после бесконечно сладостных минут страсти Барбара не испытывала и капли привязанности к Виктору. Лишь радовалась избавлению от страха преследования. Но все же сочла нужным поинтересоваться:

— Когда?

— Когда я впервые увидел… пустоту, — отозвался вкрадчиво Зсасз, повернувшись и потянувшись к девушке, обнимая ее, гладя ее бархатистую кожу, говоря: — Тебе повезло, что ты одна из нас.

— Иначе? — осведомилась девушка, уже приблизительно догадываясь об ответе.

— Иначе ты бы стала одной из «зарубочек», — порывисто отвернулся Виктор, вновь уставившись в окно, но его голос приобретал особое звучание, непривычную взволнованность: — Я открыл этот счет однажды.

Быть может, в тот самый миг он боролся с острым желанием убить Барбару. Но останавливал себя.

— И многих зомби ты уже уничтожил? — спокойно спрашивала Барбара, точно речь шла о чем-то предельно обыденном. Для них — истинных обитателей Готэма — это и правда являлось простой темой. Они хозяева, а большая часть города — их игрушки. Барбара прильнула мягкой грудью к спине Виктора, ласково обнимая его за плечи, выглядывая из-за плеча. Два демона в ночи подсчитывали, сколько жизней отняли. Зсасз, точно вендиго, обратил девушку в подобную себе однажды. Она боялась превращения, неслась прочь, но вот они вновь встретились. Два духа-людоеда.

— Много, но недостаточно, — словно недовольный собой констатировал Виктор. — Множество тупых бесцветных зомби. И тех, кто мне особенно понравился. Как ты, — он обернулся к Барбаре, коротко целуя ее, со вздохом более спокойно продолжая: — Это лучшее, что я мог для них сделать. Ведь мир мертв, зачем им оставаться в нем?

— А что же я? — не до конца понимала его мотивы Барбара.

— Ты теперь поможешь очистить мир от зомби. Их так много! И они забыли, что умерли, — Виктор нервно выдохнул, точно боролся с подступающим безумием. Барбара видела это, чувствовала. Похоже, киллер обещал скоро превратиться в маньяка. Одной работы на Пингвина ему было явно мало. Но именно это и привлекло девушку, ведь она сама переступила черту всех дозволенных запретов, всех древних грехов. И за ней оказалась не пропасть, не гром небесный. Та же жизнь, пусть и немного в другом качестве, бесконечно и бессмысленно свободном.