Черный граф

ПИСЬМО: «Ваша Светлость, считаю своим долгом сообщить, что заговор, набирающий стремительности при французском Дворе, и имеющий все основания перерасти в мятеж, учинён под покровительством Её Величества королевы Анны Австрийской.   Навечно ваш друг»

– «Кто написал сие?»

Сморщившись, будто прикоснувшись к вымазанному в нечистотах посланию, произнесла Мария Медичи.

– Мне доподлинно неизвестно, но…

– Говорите же, герцог!

В нетерпении воскликнула королева.

– Письмо попало ко мне довольно странным образом! Установить, кто его подбросил, не представляется возможным. А что касается автора, то слышал лишь, что сей герб, из четырех мечей образующих крест, в дубовом венке, что стоит вместо подписи, знак Черного графа.

Медичи, задумчиво кивая головой, произнесла:

– Я наслышана об этом человеке, но никак не могла предположить, что он окажется на нашей стороне.

– Это приведение Мадам, никто не видел его, и не знает о нем, ровным счетом ничего, и уж тем более, не может предположить, на чьей стороне он окажется. Несомненно, рискованно доверять такому влиятельному и таинственному господину, но в то же время…

– Кстати о риске, я слышала, что на днях, отважился посетить Париж, инкогнито, разумеется, герцог Бекингем?

Лицо д'Эпернона озарила самодовольная улыбка.

– Это истинная правда Мадам, более того, это то о чем я собирался с вами говорить.

Он ответил любезным поклоном на удивление королевы.

– Неоспоримая пикантность сего визита, открывает перед нами весьма любопытные перспективы…

Дождавшись когда Медичи, соберется с мыслями, что отразилось на её лице, герцог продолжил.

– Сие безрассудство британца, дает возможность получить то, чего нам, довольно долгое время не удавалось. Теперь у нас на руках имеются козырные карты, которыми, в случае их употребления, мы компрометируем королеву, так как Людовик, несомненно, заподозрит Её Величество если не в сговоре, то в измене, что нам на руку. Но главное это то, что он не простит Ришелье промаха связанного с приездом Бекингема! Представьте, что ожидает Первого министра, который допустил под самым носом короля, свидание королевы с ненавистным англичанином? И это, Мадам, я не осмеливаюсь говорить о письме Черного графа. Трудно представить, что ждет королеву Анну, если сей месье, в своем послании, поведал нам чистую правду о заговоре?

Гряда морщин покрыла лоб флорентийки, глаза, устремленные в одну точку, налились ядом.

– Если сегодня, я не получу от Ришелье то, чего желаю…я уничтожу его, а затем и Анну.

Прошипела она, осознав силу собственной позиции, в преддверие назначенной кардиналу аудиенции. Её размышление прервал лакей, громко объявивший:

– Его Высокопреосвященство, кардинал де Ришелье.

Как только Первый министр появился на пороге, королева мать встретила его взглядом, излучавшим скорее высокомерие, чем благосклонность. На лице же д'Эпернона, водрузилась одна из многочисленных улыбок, извлекаемых герцогом, при надобности, из просторного сундука его изысканного лицемерия – сия выражала приторную восторженность. Узрев кардинала, Медичи восторженно провосгласила:

– Мы несказанно рады видеть вас, Ваше Преосвященство.

Ответив кивком на почтенный поклон министра, она предложила занять места, за круглым столом. Лакей, дождавшись команды, наполнив бокалы белым бургундским, спешно удалился, оставив хрустальный графин, меж его собратьев, наполненных разнообразными винами, располагавшимися рядом с блюдом, занимающим центр приставного столика для посуды, в коем красовались диковинные фрукты. Устроившись в удобных креслах, вокруг стола, чем образовав правильный треугольник, собравшиеся, некоторое время, молча, наблюдали друг за другом. Подобная пауза насторожила Ришелье, надевшего, по этому случаю, маску отрешенности, и обратившегося, в выжидании, к предложенному вину. Сделав несколько глотков, он, поставив фужер, удовлетворенно кивнул, что побудило королеву-мать начать диалог.

– Что же вы молчите, господин Первый министр?

– Слушаю, Ваше Величество, мне казалось, что вы пригласили меня в большей степени слушать, чем говорить. К тому же, я полагаю, чтобы управлять государством, требуется поменьше говорить и побольше слушать.

– А вы надеетесь управлять государством, над которым возвышается, властвуя, помазанник Божий?

– Я, Мадам, всего лишь скромный священник на службе у французской короны, и полагаю, моя миссия состоит в том, чтобы всеми правдами, и неправдами, возвысить своего монарха и сделать неуязвимым королевство.

– Неправдами?! А как же закон Божий, где же нравственность, ведь вы когда-то, помнится, были ярым поборником морали?