Черный грифон

– На, – коротко сказала она. – Твой же украли. А этот ещё от Авдея остался. Сам-то хозяин наш не боец был, но в палаты царские так положено.

Она достала тонкий, как шпага, меч в кожаных ножнах. Платон взял, благодарно кивнул, и выскочил во двор.

Стражи в караулке не оказалось, улица тоже была уже пуста и молодой человек рванул в сторону Лубянки. Скорее всего, туда и отправились ночные визитёры.

Через несколько кварталов он нагнал тройку хмурых жандармов и тихонько двинулся следом, держась шагах в десяти сзади. Служивые обсуждали, что им будет за упущенного убийцу. Судя по пессимистичным предположениям, за стол они теперь смогут сесть нескоро. Тройка свернула в узкий проулок и дальше пошла гуськом – впереди старший, остальные по одному. Платон шёл замыкающим, правда, остальные этого не знали. Он тихонько подкрался к заднему и, зажав ему рот, двинул рукоятью меча по голове. Жандарм дёрнулся и обмяк.

Со следующим так не получилось. Только Платон схватил его за голову, как старший что-то услышал и развернулся. Пришлось бить так. К этому моменту последний оставшийся уже держал наготове дубинку и длинный тонкий кинжал.

– А вот и убивец наш. Сам пришёл, – кровожадно заметил жандарм и подбросил дубинку на руке.

Платон следил за полётом этого оружия и потому чуть не пропустил выпад кинжалом. Ушёл в сторону, отбил быстрый прямой удар дубины, отскочил и, задыхаясь. Спросил:

– Кто Катю убил, гад?

– Да ты ж и убил, кто ещё-то? – противник даже на мгновение замер в удивлении.

Платону в этот момент удалось махнуть по дубине, срезая почти две трети. К сожалению, меч не очень походил на Киркелин и оставил лишь засечку на твёрдом дереве.

– Не я! – на выдохе продолжил Смирнов. – Потому и спрашиваю. Вас кто послал?

– Ты дурак?

В крови Платона играл адреналин, он старался постоянно двигаться. Противник же был полнеющим, расслабившимся от лёгкой жизни, но всё-таки опытным бойцом. Движения скупые, но точные, а главное, неожиданные. Жандарм ловко махнул кинжалом, проехал лезвием по кафтану, к счастью, тело не задел. Тут же махнул дубиной снизу, целя в пах. Платон снова отбил клинком.

– Не сами, чай, пошли, – противник, похоже, решил его отвлечь или протянуть время.

Он водил дубиной вправо-влево, старательно приковывая к ней внимание.

– Сам, поди, начальник тайного приказа и послал, Осип Волк.

Жандарм сделал выпад, пробуя реакцию Платона. Тот отбил и в свою очередь пошёл в атаку, нанося прямой удар. Противник ловко ушёл, уведя клинок меча кинжалом.

– Вот его и спросишь, как домой-то приведу, – он резко сменил направление движения дубины, одновременно выкидывая кинжал.

Смирнов от выпала клинка ушёл, но получил удар деревяшкой по левому плечу. Остановился, глядя на повисшую руку. Жандарм увидел, что противник частично обездвижен и сделал резкий выпад с ударом сверху. Платон с улыбкой отбил дубину якобы нерабочей левой и достал соперника в грудь. Жандарм упал с удивлённым выражением на лице. Смирнов потёр отбитую, на этот раз реально, левую, вытер меч о форменную куртку поверженного жандарма и двинулся дальше по проулку. Где живёт Осип Волк он знал.

Начальник тайного приказа не спал. Свет горел почти в каждом окне, и Платон долго думал, как же проникнуть в дом. Ничего не придумал и решил просто постучать.

Наверное, это была не лучшая идея. Дверь открыл сам Осип и в руке у него был ромейский пистоль. Толстое бронзовое дуло на деревянной лакированной рукоятке, кремнёвый механизм. Такие Смирнов в этом мире видел лишь однажды, в дружине у коназа Ратибора. И то, оружие не стреляло, по причине отсутствия пороха, или как говорили ратники, «зелья». Сейчас этот пистоль смотрел прямо в грудь молодого человека. Через мгновение на ночной улице прогрохотал выстрел.

Платона отбросило в ближайший куст, грудь, живот, плечи, будто попали под огромный раскалённый пресс. Молодой человек ударился затылком об землю и провалился в черноту.

Глава 2

Он пришёл в себя от сильной боли. Казалось, его разрывают на части, причём, изнутри. В ушах ритмичный грохот. Ни руками, ни ногами пошевелить не удалось, будто и туда, и туда гири повесили. Попробовал открыть глаза. Правый кое-как получилось разлепить. Левый отдавал стреляющей болью. Сквозь красную пелену Платон смог разглядеть, что его, привязанного руками и ногами к длинной палке, куда-то тащат на плечах двое. Спина скребёт по земле, тело то и дело раскачивается в стороны, и каждое движение отдаётся в груди, животе и конечностях. Болело всё. Хотелось лечь, закрыть глаза и тихо и спокойно умереть.

– Куда ж ты, дурной, против храма, – послышалось справа.

Платон скосил глаза. Рядом стоял Осип Волк. Он сопроводил свою тираду мощным пинком под рёбра, и Смирнов снова провалился в спасительную черноту.

В следующий раз молодой человек пришёл в себя от падения на что-то твёрдое и холодное. Странное ощущение. Удар спиной о твёрдую поверхность и в то же время прикосновение успокаивающего холода к ранам. Как упасть головой в подорожник – вроде и больно, но всё равно всё пройдёт.