Черный гусар. Разведчик из будущего

Фон Хаффман не знал, верить или не верить словам барона, помня, что тот любит немного приукрасить обыденность. Невольно покосился на супругу Карла, девушке явно было все равно. На лице несомненное безразличие к делам и поступкам супруга, до ее замужества да, вполне возможно, и после.

— Вот если бы вам к ней попасть, — задумчиво пробормотал Мюнхгаузен, — тогда, глядишь, вполне возможно, и удалось бы совершить головокружительную карьеру. Ну если и не к ней, а то к герцогу Гольштейн-Готторпскому, — увидев удивленное лицо барона Адольфа фон Хаффмана, пояснил: — Наследнику русского престола Карлу Петру Ульриху.

— Боюсь, что я для них птица не высокого полета, — признался Сухомлинов, — да и как я попаду к ним без рекомендательного письма.

— Письмо недолго написать, — усмехнулся барон и отпил из кубка, — только не им, а в Лейб-гвардии Конный полк. Вот только кому?

Больше к этой теме до конца трапезы не возвращались. Говорили больше о другом. Барон фон Хаффман вынужден был рассказать новому знакомому о своих похождениях. Поведал о дуэли, о войне с австрияками. Барон слушал, не перебивал, вполне возможно, что не в первый раз ему приходилось выслушивать подобные истории. В отличие от его рассказов, не было повествование фон Хаффмана ни фантастическим, ни реальным.

— Да, уж, — проговорил Мюнхгаузен, когда Игнат Севастьянович закончил говорить. — Теперь понимаю, почему вы, барон, так рветесь поступить на русскую службу. Вот только обязан я предупредить вас, что и в империи к дуэлям относятся так же трепетно, как и у старика Фрица. За прошлую вас не накажут, а за новые — не помилуют. Так что используйте свое оружие против турок и прочих врагов государства, а не против своих товарищей. — Прочитал наставление. Замолчал. Посмотрел грустно на фон Хаффмана и добавил: — Хотя иногда они бывают так невыносимы.

— Завтрашняя охота, — прошептал фон Хаффман.

— Пустяк. Все равно, такой ситуации, что была в то летнее утро — не будет. Постреляем, да и разъедемся. Причем каждый останется при своем. А вы, барон?

Мюнхгаузен поднялся из-за стола и направился в кабинет. За ним проследовал и Игнат Севастьянович. Только сейчас он обнаружил, что когда рассматривал комнату из залы, то не увидел диванчика и секретера, так как стояли они у противоположной стены. Карл рукой показал на диван, а сам расположился в кресле. На столике, что стоял рядом, открыл коробочку и извлек огромную пенковую трубку с коротким мундштуком. Гертруда поставила перед ним кубок с руантальским вином. Мюнхгаузен закурил, и комната наполнилась дымом. Сейчас он был поглощен мыслями. Предстояло решить, кому писать письмо в Санкт-Петербург. Попытался припомнить своих знакомых. Перебрал мысленно все кандидатуры, наконец остановился на одной. Служил тот в Лейб-гвардии Конном Его Величества полку. Было бы это до переворота, так написал бы напрямую (в крайнем случае, уговорил бы герцога) подполковнику и наследному принцу Курляндскому графу фон Бирону. Да только сейчас ни герцога Гольштейн-Готторпского, ни Бирона рядом не было. Новым шефом Лейб-гвардии Конного полка был полковник Ливен Юрий Григорьевич, а с ним Мюнхгаузен не был знаком. Помочь тот смог бы, Карл был в этом уверен, но только после того, как за человека попросит служивый, пользовавшийся у Ливена, по крайней мере, уважением. Таким человеком, по мнению Мюнхгаузена, был граф Семен Феоктистович Бабыщенко.

— Есть у меня один человек в Санкт-Петербурге, что сможет оказать услугу старому другу.

Сухомлинов удивленно взглянул на Мюнхгаузена. Тот улыбнулся и пояснил:

— Я ему жизнь спас под Очаковом. Тогда мы так рубили турок… так рубили турок. — Карл закрыл глаза и на мгновение погрузился в воспоминания. — Мне тогда Миних поручил доблестных гусар, понимал старик, что никого храбрее меня в тот момент в русском лагере не было. Отряд небольшой, но до ужаса отважный. И благодаря этой отваге нам с товарищами многое удалось. Меня ведь перед началом осады крепости, — продолжал Карл, — отправили с отрядом на разведку. Мы ушли глубоко вперед, оставив позади наш авангард. И тут я заметил приближающийся отряд неприятеля. Как потом выяснилось, турки сделали вылазку…

Сухомлинов вновь сдержал улыбку. Эту историю он читал в детстве. Когда-то Игнат Севастьянович просто зачитывался приключениями отважного барона, а некоторые даже знал наизусть. В этом барон с небольшим отрядом с помощью хитрости опрокинул неприятеля в бегство, причем не только загнал тех в крепость, но и выгнал их оттуда через противоположные ворота, которые, как утверждал сейчас Карл, он лично открыл.

— Конь мой вихрем носился по улицам крепости, — продолжал Мюнхгаузен, — не заметил, как оставил позади отряд. Тот просто не успевал за мной. Выгнав турок из города, я остановил коня на площади, собирался приказать трубить сбор. Вот только когда повернулся, увидел, что улицы были пусты. Ни гусар, ни жителей. В ожидании гусар я подъехал к колодцу, стоявшему посреди площади…