Черный ярл

— Глава посольства я, смиренный епископ Михаил, посланный в эту лишенную света истинной веры страну патриархом Николаем II Хрисовергом, — говорит нервным, злым, но без тени страха голосом фанатика первый на ромейском, после чего кратко бросает второму. — Переводи!

— Толмач не нужен, — ухмыльнулся я, вспоминая растасканный на цитаты фильм. Мда, чуть было не оговорился. Вот была бы непонятна произнеси я вместо «толмач» слово «скрипач». — Уж если в состоянии читать Аристофана и Тацита в подлиннике, то и с твоей речью, ромей, справлюсь. Итак, я, ярл Хальфдан Мрачный, владетель Трагтон-фиорда, предлагаю не лить кровь дальше, а договориться.

— О чем, русс?

— Договор прост. Ты отдаешь мне половину своих людей по моему выбору, а также все бумаги которые я сочту интересными. Учти, воины мне совсем не интересны. После этого можешь продолжать свой путь. Иначе… Сам понимаешь, мы убьем всех, кто нам не нужен, а оставшиеся все равно будут пленены, да и порученная тебе патриархом миссия окажется проваленной. Даю минуту…

— Но я…

— Минуту, ромей. И вообще, как говорил один известный деятель: «Горе побежденным».

Положение у нас было беспроигрышным. Даже на фанатизм ромея была своя козырная карта. Как любой истово верующий, епископ Михаил просто обязан был выполнить поручение чтимого им духовного начальства, то есть патриарха. А раз так, то из двух вариантов он обязан выбрать тот, который позволит выполнить полученный приказ. Ну а перспектива сдать своих… Их бог им все прощает, достаточно лишь исповедаться да словесно покаяться. Знаю, слышал да видел многократно.

Примерно это, только другими словами, я и высказал Змейке, когда та предположила возможность прорыва. В ответ на это девушка презрительно фыркнула:

— Странные они, ромеи…

— Они другие, как и исповедуемая ими вера. Слабости, обращенные в ядовитую силу. Сейчас этот Михаил готов даже родному брату голову отрезать, только чтобы его пропустили доставить послания в Константинополь. На этом я и строил свое предложение. А странности их поведения для нас. Ты еще не раз увидишь и ужаснешься той пропасти, что нас разделяет. Впрочем, минута истекла.

Понимал это и епископ. Морда лица у него была, доложу я вам, кислая прекислая. Но очевидным был факт, что он согласится на выдвинутое предложение, хотя поторговаться попытается.

— Возьми деньги, русс, а также заемные письма. Тебе дадут по ним много золота.

— Не интересует, — отмахнулся я от такого никчемного предложения. — Золото, что при тебе, я и так возьму по праву победителя, а заемные письма не требуются.

— Не говорю про своего базилевса, он далеко. Но твой великий князь Владимир близко, а ему обязательно расскажут, кто виновен в случившемся. Даже если ты перебьешь всех нас, это не останется тайной.

— Ты не поверишь, епископ, мне до этого нет никакого дела. И князь Владимир, играющий в подленькие игры с вами, ромеями, мне не указ. Итак, — ухмыльнулся я, — ты явно решил и остаток своей охраны погубить. И вместе с другими посольскими людьми воспользоваться моим особенным гостеприимством. Потому…

— Я согласен, проклятый варвар! — выкрикнул ромей, сверля меня взглядом, в коем не было ничего, кроме кристально чистой ненависти. — Но твоя душа будет вечно гореть в аду. А твоя Русь все равно склонится перед нами. Не перед базилевсом, а перед единственно верным учением, что принесем вам МЫ. И купола наших храмов будут твоим детям и внукам великим символом нашей силы.

Вот так… Слушай, Змейка, слушай. Ты ромейский язык понимаешь, пусть и не так хорошо. Я своими требованиями, бескомпромиссностью и неожиданным для епископа знанием его родной речи вывел его из состояния душевного равновесия. А фанатик в таком состоянии срывается с катушек и начинает говорить ровно то, что у него на уме.

Впрочем… По его мнению, риска практически не было. Дружинники, выделенные Владимиром для охраны посольства, явно не владели ромейским, а значит, ничего и не скажут. Збавно, однако. То, что среди моих хирдманов имелся с десяток тех, кто худо-бедно, но понимал сказанное сейчас епископом. Еще один небольшой, но довод для тех, с кем я буду говорить впоследствии. Сейчас же надо было торопиться.

— Ну что ж, епископ, всех своих выводи сюда, буду выбирать. А заодно, если хотите избежать процедуры обыска себя родимых, выгружайте из сумок и карманов все ценное, важное и нужное. Все согласно уговору.

— Я прикажу…

— Отлично, — повернувшись в сторону своих ребяток, я приказал. — Два десятка сюда. Искать бумаги, ценности. А, не мне вас этому делу учить. И еще. Тела обыскать, брони и оружия не лишая, а лошадок поймать. Тоже на предмет поиска чего-то полезного и интересного для нас. Поняли? Тогда действуйте, времени мало.

Закипела работа. Ну и мне было чем заняться. Выбором нужных элементов на предмет последующего допроса и предъявления заинтересованным лицам в качестве свидетелей.