Черный ястреб

Судя по всему, мужчины в гостиной обсуждали что-то очень важное. Возможно, составляли план действий. В их голосах слышалась решимость и уверенность.

Жюстина тщательно вслушивалась, не замолчат ли они. Ведь это будет означать, что находящихся в комнате мужчин что-то насторожило.

Палеи девочки ласкал спусковой крючок пистолета. Она с легкостью убьет первого, кто покажется в дверном проеме. И после этого останется вооружена одним лишь ножом. Жюстина трезво смотрела на вещи и понимала, что не сможет одолеть ни одного из опытных убийц, руководящих обучением в «Каретном сарае», даже с помощью ножа. Они вдвое превосходили ее по размеру, втрое по возрасту и в тысячу раз по опыту.

Внезапно воображение нарисовало Жюстине невероятно яркую картину се собственной смерти. Вот она падает под пистолетными выстрелами, уларами ножей и ботинок, забрызгивая кровью этот пустой коридор, с его отполированными полами, окрашенными белой краской стенами и вышитыми учениками политическими лозунгами.

Жюстина поспешно прогнала мысль о смерти. Она будет представлять лишь то, что ей необходимо сделать. Если мужчины выйдут из гостиной, она выстрелит, бросит пистолет и побежит. Путь отступления хорошо продуман. Она пересечет двор, взберется на стену и была такова. Преследователи с криками бросятся за ней, но она скроется от них в лабиринтах темных улиц.

Со стороны ее можно было принять за каменное изваяние. Жюстина умела стоять без движения на протяжении нескольких часов. Все ее мышцы были расслаблены, кроме тех, что помогали держать пистолет. Зачем расходовать силы попусту?

Когда ей исполнилось одиннадцать лет, се родители умерли, а саму ее отправил в бордель друг семьи. Там Жюстина научилась стоять совершенно неподвижно. В борделе дети зачастую исполняли роли нимф и фавнов. Обнаженные, с венками из цветов на головах, они стояли подле обеденных столов и держали подсвечники или подносы с едой. Иногда их покрывали мукой с ног до головы, чтобы они напоминали античные статуи. И так они стояли без движения на протяжении нескольких часов.

Жюстину не били, если ее руки начинали дрожать от усталости. За ее просчеты наказывали Северен.

В «Каретном сарае» тоже били детей, если они не доставляли удовольствия своим хозяевам. Жюстина с наслаждением застрелит Патлена, Гравуа или того, кто неблагоразумно выйдет из гостиной первым. И кровь, что брызнет на белые стены, будет принадлежать одному из этих людей, а не ей.

Им придется иметь дело не с невинной дочерью благородной семьи де Кабрийяк. Та девочка навсегда канула в Лету. Теперь они столкнутся лицом к лицу с Жюстиной Дюмотье — агентом тайной полиции. Ее уничтожить не удалось. Она не доставила своим врагам такой радости.

Снаружи зашевелился ветер и проник в дом, подобно вздоху.

А время шло.

Глаза Жюстины настолько привыкли к темноте, что она сумела разглядеть, как темная лестничная клетка на втором этаже еле заметно осветилась, до слуха девочки донесся едва различимый шелест шагов. Потом такой же неуловимый скрежет по стене. Невидимки забирались в пролом. Это хорошо.

Минуты тянулись долго и мучительно.

В гостиной заскрежетали ножки стула о пол. Голоса говорящих затихли.

Должно быть, они что-то услышали. Жюстина сглотнула. Сжалась в комок, готовясь к нападению. Ее руки, ноги, плечи напряглись, точно струны. Она готовилась прыгнуть на того, кто первый покажется из двери.

Однако недобрые мысли так и лезли ей в голову. Она представляла собственную смерть, смерть Хоукера и наказание, которое непременно понесут за свою неосмотрительность Невидимки. Мадам будет скомпрометирована. А Северен останется совсем одна в этом хаосе.

«Я виновата. Во всем виновата только я». Внезапно Жюстина осознала, что значит бремя ответственности.

«Не думай об этом. Успокойся. Вот сейчас…» Жюстина с величайшей предосторожностью сняла палец со спускового крючка. Рука с пистолетом совершенно не дрожала. Жюстина прислушивалась к малейшим звукам за дверью. Совсем скоро она развернется и выстрелит. «Я не боюсь».

Когда она побежит, мужчины из гостиной последуют за ней на улицу. Хоукер и его товарищ смогут убить хотя бы одного, Жюстина в этом не сомневалась. А может, даже двух. Поведение Хоукера и его манера держаться говорили о том, что он способен на убийство.

Кровь пульсировала в ушах Жюстины. Она затаила дыхание и прислушалась.

Гул голосов в гостиной возобновился.

Стало быть, никакой опасности нет. Пока. Жюстина вновь положила палец на спусковой крючок. Эта временная отсрочка неизбежного наполняла ее сердце не просто страхом. К горлу подкатывала тошнота, а все тело дрожало, точно от холода. Жюстина никак не могла заставить себя дышать спокойно и размеренно. В голове крутились слова псалма: «Я не стану бояться зла. Я не стану бояться зла». И Жюстина держалась за них, как утопающий за соломинку, хотя давно уже оставила веру в Бога.

А потом на верхней ступени лестницы серой тенью возник Хоукер. Он начал бесшумно спускаться вниз и неожиданно быстро оказался рядом с Жюстиной.

Хоукер положил пальцы на дуло ее пистолета и произнес: