Черный ястреб

У Хоукера не было слов, чтобы описать выражение глаз Совы. Однажды он наблюдал за тем, как умирал раненный в живот человек. Так вот он выглядел именно так, как стоящая посреди улицы Жюстина.

Мэгги и Дойл тихонько переговаривались между собой, после чего Дойл кивнул и погладил Северен по голове.

— Теперь Северен моя. Я буду любить ее, как родную дочь, и ценить ее благополучие превыше собственной жизни. Я стану ей настоящим отцом. Даю тебе слово!

Там, в Лондоне, в банде, где Хоукер провел несколько лет своей жизни, это называли кровной клятвой.

Сова знала, что делала. Об этом говорил пустой, ничего не выражающий взгляд ее глаз. Неизвестно, понимала ли что-нибудь Северен. Скорее всего, понимала. Она ведь была неглупой девочкой.

Мэгги протянула Сове руку.

— Разве могу я забрать твою сестру и оставить тебя? Неужели ты думаешь, что я отнесусь к тебе как к обузе? Едем с нами.

Дьявол! Этого не должно было произойти. Если Сова и не служила в тайной полиции, то наверняка сообщила о своем намерении тому, кто там служил.

Хоукер не стал слушать, как Дойл объяснял жене, почему Сова не может уехать с ними в Англию. У него были другие дела. Тюки на спине осла нужно было подвинуть и расположить так, чтобы высвободить место для еще одного саквояжа. Кроме того, необходимо было усадить на осла Северен.

Супруги разговаривали, но Хоукер старался не прислушиваться к их разговору. А через несколько минут к нему подошла Сова, двигаясь словно марионетка — медленно и неуклюже. Она подняла саквояж, чтобы Хоукер привязал его к седлу.

— Я сложила сюда ее одежду и другие вещи. Ее… куклу.

— Такие вещи не оставляют на последнюю минуту. Ребенок будет бросаться в глаза. — Хоукер не собирался шалить чувства девочки. Сова не хотела расплакаться в присутствии сестры, но была очень близка к этому.

— Я не согласна. Разве кому-то придет в голову заподозрить в чем-то семью, путешествующую с маленьким ребенком? Нет и еше раз нет. Шпионы зачастую берут с собой на дело детей. Для конспирации.

Хоукер пожал плечами и очень по-французски причмокнул губами — он практиковался в этом с недавнего времени.

— С ней гораздо проще, чем с тобой, потому что в отличие от тебя малышка приучена держать рот на замке и подчиняться приказам.

Хоукеру удалось разозлить ее. Это хорошо. Значит, в ее душе все еще теплится огонь.

— Я подчиняюсь приказам. — Хоукер вытащил из тюка одеяло, свернул его и привязал к седлу, соорудив некое подобие сиденья для Северен. — Все дело в цвете ее волос. Это все равно, что нести в руках красный флаг. Их необходимо… — Хоукер достал из кармана кожаный ремешок и завязал им волосы Северен. — Так-то лучше. Но она слишком хорошо одета. Ее необходимо испачкать. Посыпь ей платье пылью.

— Какое счастье, что она оказалась на твоих руках, Хоукер.

Этого язвительного замечания оказалось достаточно, чтобы спина Совы распрямилась, а слезы, стоявшие в ее глазах, высохли. Она шла рядом с Мэгги, безмолвно прощаясь с Северен и лишь мимолетно коснувшись рукой ее спины.

Прежде чем развернуться и уйти, она назвала их с Северен настоящее имя. Де Кабрийяк. Их отец был графом. Хорошо, что Хоукер не знал этого раньше, когда они вместе лезли в «Каретный сарай».

После этого Сова повернулась и, не оглядываясь, поспешила прочь.

Дойл подозвал Хоукера.

— Жаль, что я не могу забрать ее с собой. Просто непростительно оставлять ее здесь.

Хоукер молчал. Да и что тут скажешь?

— Через несколько лет она станет очень опасным противником, — продолжал Дойл. — Жаль, что она воюет не на нашей стороне.

— Она уже опасна.

— Ступай за ней. Нужно убедиться, что она добралась до своего проклятого притона в целости и сохранности.

Повторять дважды не потребовалось. Хоукер и сам сделал бы это.

Он нашел Жюстину на соседней улице. Она сидела на ступеньках одного из ломов, обхватив голову руками. Она даже не подняла глаз, чтобы посмотреть, кто к ней подошел. Очевидно, она узнала ботинки Хоукера.

— Мы можем забрать се назад, если ты этого хочешь, — предложил мальчик.

Но он лгал. Ни за что на свете он не забрал бы малышку у Мэгги. Сова поступила правильно, отдав сестру, и сама это знала.

— Ты прекрасно знаешь, что обратного пути нет. — Она убрала руки от лица и, сжав пальцы в кулаки, положила их на колени.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

— Я оберегала ее более двух лет. Заботилась о ней, одевала, кормила. Эго немало, если учесть, что она осталась у меня на руках, когда мне было всего одиннадцать лет.

— Ты прекрасно о ней позаботилась.

— Я выучила с ней буквы. Немного обучила немецкому и английскому языкам. — Пальцы Жюстины сжались еще крепче. — А Бабетта учила ее… учила ее готовить.

— Полезный навык.

— Но дочь моего отца не должна была жить в борделе. Это неправильно.

— Понимаю.

— В Париже она не могла быть в безопасности. Мятежи начнутся вновь в любой момент. Если меня убьют, о ней некому будет позаботиться. Мне пришлось отослать ее в Англию.

Хоукер сел рядом с Жюстиной. Только на ступеньку выше, чтобы казаться солиднее. Ей необходим был кто-то выше ростом. Хоукер мог сесть куда угодно, но он подвинулся к Жюстине и обнял ее за плечи.