Черный Иркут

— Желько Ражнатович — сербский доброволец из Югославии. Его отряды пришли к нам на помощь в девяносто втором. Турки убегали при одном его имени. Его отряды прошли через Боснию, сметая всё на своём пути. Весь мир теперь знает его под кличкой Аркан, — скупо ответила Милица. — Политики использовали его для своих целей. Он, правда, пробовал встроиться в неё, даже был депутатом от Приштины. Но, говорят, Желько имел от этой войны что-то и для себя. Было и такое. Одни умирают за идею, другие хотят одновременно кем-то быть и что-то иметь. Ражнатович не стал исключением. Думал, наверное, война всё спишет. Сейчас для многих он как пугало, и о нём стараются не вспоминать. Может, потому, что его разыскивает Интерпол. Но он о себе напоминает, выходит газета с его портретами. Но мавр своё дело сделал. Думаю, его уберут. Много знает.

Машина медленно поднималась в гору, по обочинам дороги лежали сожжённые легковые автомобили, бочки и прочий хлам. Наконец-то остановились под высокой скалой у источника. Решили выпить кофе. Внизу в голубой дымке лежала Босния. Глаз доставал изрезанные козьими тропами и поросшие кустарником склоны далёких гор. Воздух был сух, прозрачен и свеж и напоминал Сергею его родину — Сибирь. Прямо над ними огромной серой совой нависала гора Роман и, казалось, проверяла, хорошие или плохие люди остановились у её подножия. Мишко достал термос, разлил в пластмассовые чашечки кипячёную воду, открыл банку кофе.

— Кафа у гори Романин! — торжественно сказал он.

— Скажи, а ты знаешь Жириновского, Бабурина? — спросила Милица у Сергея.

«Они, как и мы, помешались на политике, — с улыбкой подумал он. — О чём бы ни говорили, что бы ни делали, всё сводится к одному и тому же больному вопросу. Разбуди — и первое, что они спросят, так это, наверное, как там, на боснийских фронтах, или что сказал в Белграде Милошевич».

— И того, и другого, — ответил Сергей. — Но почему ты их поставила рядом?

— Мне приходилось переводить, когда они приезжали, — сказала Милица. — Бабурин красивый, спокойный, простой. Жириновский — другой. Глаза у него… как бы это сказать?.. В них трудно что-либо увидеть. Он — артист.

— Ещё какой! — засмеялся Сергей. — Как у нас говорят, на ходу подмётки рвёт. Когда в Думе идут пресс-конференции, народу в зал набивается больше, чем на самых популярных сатириков. Он им сто очков вперёд даст. Те читают — этот на ходу изобретает. Перед отъездом мне пришлось побывать на одной. Там кто-то из журналистов задал вопрос: почему, мол, Ельцин хочет баллотироваться на второй срок? «Жена заставляет, — ответил Жириновский. — Им почёта хочется: уж если спать, так с президентом. От женщин одни беды. Их надо, как при Иване Грозном, менять почаще. Взять, пожить немного — и в Углич, куда царь своих опальных жён ссылал. Взять новую, три года — и в Углич». — «Что, и Наину Иосифовну туда?» — спросили журналисты. «И её туда! — воскликнул Жириновский. Но, подумав, засмеялся. — Что я говорю? Бедная женщина ведь спать не будет, всю ночь по карте Углич станет искать. И не найдёт, поди, с географией у них обоих туго».

Помолчав немного, Сергей посмотрел на Милицу.

— А ваш Шешель — он что-то вроде нашего Жириновского?

Милица качнула головой.

— Воислав Шешель — лидер радикальной партии Сербии. Его добровольцы воевали с нашими бок о бок. Он доктор международного права. Сидел за свои убеждения в тюрьме. Милошевичу он не удобен. Расскажу один случай. Два года назад к нам приезжала ваша делегация. Возглавлял её Амбарцумов. Он попросил встретиться с партией Шешеля. После речи Воислава ваш человек Шейнис, сделав вид, что обиделся за Ельцина, встал и сказал, что в знак протеста покидает собрание. Воислав от реагировал мгновенно. «Да, да, вы можете идти! — крикнул он. — Вы всё равно не представляете здесь интересов русского народа!» Возникла пауза; предвкушая скандал, засуетились журналисты. Спас положение Николай Павлов. Он пригласил Шешеля посетить Россию. Но на этом конфликт не закончился. Подводя итоги встречи, Амбарцумов заявил, что он не хотел бы жить в стране, где президентом будет Шешель. «А я не хотел бы жить в той стране, где выбирают таких депутатов, которые представляют интересы кого угодно, но только не русского народа!» — отрубил Воислав.