Черный истребитель

В небе нельзя умереть, шептал ей дождь. Тот, кто умер в небе, тот жив — становится дождем, градом, штормом на морском побережье, радугой, самим небом, бескрайним его простором. Умирают на земле, в небе — просто делают еще один, финальный шаг на пути, и становятся ласковыми ладонями, которые поддерживают каждого, кто осмеливается подняться в него. Небо не убивает — небо зовет к себе, каждого в свой срок, небо знает, когда пора делать шаг, подсказывает, приглашает. Нет, он не умер, зеленоглазый мальчик, объяснял ветер. Он здесь, он — это я, он и все остальные, кого вы, наивные люди, еще не ставшие небом, считаете мертвыми.

А я, а как же я, спрашивала ветер и дождь Кэсс, почему ты не зовешь меня? И дождь смеялся, лаская ее крылья новыми упругими струями: тебе еще рано. Закончи все, что должна закончить, пройди свой путь до конца, и тогда я встречу тебя. И это обещание утешало, а ледяные капли вымывали потихоньку из груди горящие угли. Останется боль ожога — боль утраты, останется чувство вины — знание об ошибке, но небо простило ее, не швырнуло на землю, отвергая. А если небо простило — кто посмеет судить?

Что-то они делали с гарнизоном, кажется, исполняли заказ адъютанта, разнося хозяйственные постройки и демонстрируя, что могут достать любого в его укрытии. Но Кэсс не существовало в этой системе координат — там, где были казармы и кабаки, медблоки и лавки. Она танцевала с небом, и было небо, и был танец, а если какие-то движения оказывались ударами лазерных пушек или метко пущенной в цель ракетой, ее это совершенно не волновало.

2. Танька: Покойник

Утром она проснулась довольно рано, надела высохшее за ночь белье и отправилась прощаться с комендантшей. Та напутственно покивала ей на прощание, но в беседы вступать не стала, видимо, тоже не любила подниматься спозаранку.

На платформе метро Танька задумалась. Вагон по правую руку привез бы ее к пересадке на красную ветку, в сторону Юго-Западной. Вагон слева — на Выхино. Танька подбросила монетку, выпала решка, и она шагнула налево.

В агентстве все выглядело обыденно — все та же красавица-секретарша, все тот же пасьянс на ее мониторе.

— Директор на месте? — относительно вежливо спросила Танька.

— Да, — кивнула девушка, потом посмотрела на Таньку внимательнее. Видимо, о чем-то ей Танькина внешность сказала, потому что секретарша сунула руку куда-то под стол. Кнопка, сообразила Танька. А девочка-то вовсе не для мебели тут сидит. Память на лица у нее замечательная. Ну что ж — тем скорее подоспеет директор. Или пара жлобов с крепкими бицепсами; впрочем, это не самое важное.

Директор вышел из кабинета собственной персоной, и никаких жлобов на горизонте не обнаружилось. Первым делом он глянул на секретаршу, та едва уловимо двинула глазами в сторону Таньки, раскладывая пасьянс.

Николаич еще раз взглянул на Таньку, видимо, его память на лица была чуть послабее, или он, как многие мужчины, в первую очередь запоминал в женщине цвет волос и стиль одежды. Но второй взгляд ему помог — директор самую малость изменился в лице и жестом пригласил Таньку в кабинет. Там она, не спрашивая позволения, села в кресло и положила ногу на ногу. Директор сел напротив, закурил, щелчком пододвинул к Таньке пачку и начал сверлить ее взглядом. Танька смотрела на него, слегка улыбаясь, и глаз не отводила.

— Интересно посмотреть на живого мертвеца… — наконец сказал он, раздавливая в пепельнице окурок.

— Интересно посмотреть на человека, сдавшего с потрохами своего знакомого, — в тон ответила Танька.

Директор слегка приподнял брови, поправил очки. Видно было, что слова Таньки на него произвели минимум впечатления. Разве только слегка огорчили.

— Интересная версия…

— Версия? — ехидно спросила Танька. — Версия в виде двух дуболомов с пистолетами часа в четыре утра была довольно интересной.

— И почему же вы решили, что это я подсказал им, куда нанести визит?

— Потому что кроме вас и Саши никто не знал об этом адресе.

— О каком адресе?

— О квартире в Медведково, — сказала Танька, начиная недоумевать. Или ей мастерски врали, или говорили чистую правду. Правда часто выглядит неубедительно, потому что не старается выглядеть таковой — это Танька знала с детства, когда родители верили ее вранью, но не верили правде.

— Милая девушка. С чего вы решили вдруг, что я знал этот адрес?