Черный караван

— А говорят, новый царь русских, Лейлин (я нарочно неправильно назвал его), сказал, что окажет Афганистану любую помощь, какую тот попросит. Может быть, он сдержит свое слово?

Старик промолчал. В разговор вступил крошечный человечек, сидевший рядом, вобрав голову в плечи:

— А мы слышали, что Лейлин — не царь. А такой же бедняк, как и мы. Будто бы он старается сделать неимущего человеком. Все богатства страны отдать народу.

— От кого ты слышал?

— Ай, наши разговоры — это базарные слухи… Все люди так говорят… Один аллах знает, правда это или ложь.

Купец Бабаджан отозвался насмешливо:

— Правда, правда… Ляг брюхом в воду, чтобы смягчить его. Не то подарок Лейлина в кишках застрянет.

Все замолчали.

Бабаджан продолжал, теперь уже сердито:

— Эх вы, глупцы… Знаете, кто такой Лейлин? Мулла большевиков. А большевики, вы думаете, будут вам покровительствовать? Как бы они не отобрали и того, что вы сейчас имеете.

Крошечный человечек горько улыбнулся:

— Отберут, если что-нибудь найдут!

Старик добавил:

— Купец за себя боится!

Невдалеке послышался лай собак, конский топот. Немного погодя во двор купца въехало четверо всадников. О том, что эти всадники приехали неспроста, я узнал на следующий день, когда мы приблизились к древнему Балху.

Солнце поднялось уже довольно высоко. Надеясь еще до вечера приехать в Мазари-Шериф, мы все время подгоняли лошадей. Всадники, прибывшие прошлой ночью к купцу Бабаджану, тоже ехали с нами. Все четверо были одеты как узбеки. Один из них, высокого роста человек с густой черной бородой и большими горящими глазами, отделился от своих товарищей и, пустив своего горбатого конька мелкой рысью, вдруг поравнялся со мной и заговорил на чистом английском языке:

— Признаться, господин полковник, вы основательно изучили характер и обычаи восточных людей. Вчера я внимательно следил за вашим поведением, а сегодня утром увидел, как вы справляете намаз. Ей-богу, я не нашел ничего, что говорило бы против вас.

Действительно, со вчерашнего вечера, с того момента, как он сошел с коня, этот человек не спускал с меня глаз. Терпеливо и настойчиво наблюдал, умело скрывая свое любопытство. Я сразу понял, что это неспроста и что это человек пе обычный. В его живых, умных глазах играл какой-то проницательный огонек, присущий разведчикам. Это почувствовал и капитан Дейли. Утром, едва мы выехали, он сказал мне: «Этот бородач, как видно, не тот, за кого выдает себя». Но тут подошел Бабаджан, и нам не удалось договорить.

Искоса взглянув на своего спутника, я ответил по-арабски:

— Вы мне что-то сказали?

Незнакомец продолжал по-английски:

— Я понял, что вы сказали, господин полковник. Только я не могу ответить вам по-арабски. Нас готовили для работы в Индии. Поэтому нам пришлось в основном изучать английский и хинди.

Завеса таинственности чуть приоткрылась: мой собеседник, по-видимому, был военным разведчиком царской армии. Я перешел на русский язык:

— Тогда не будем тратить время на игру в прятки. Продолжайте… Я вас слушаю…

Незнакомец достал из кармана изящный золотой портсигар и предложил мне закурить. Я из предосторожности отказался. Мой собеседник закурил, сильно затянулся несколько раз и, глядя куда-то вдаль, тихо продолжал:

— Я — полковник Арсланбеков. Мой прадед был беком в Дагестане. Русские увезли его в Петербург как заложника. Всю жизнь он провел там, служил в русской армии. Все его потомки стали петербуржцами. Мой отец, видный чиновник министерства иностранных дел, референт по восточным делам, скончался перед самой войной, в конце тринадцатого года. Я всю жизнь служу в военной разведке. Около семи лет находился в Индии, три года проработал в Тегеране. Последние годы был в Ташкенте. А сейчас, как вы сами видите, еду из Акчи в Мазари-Шериф. Вот, господин полковник, вся моя биография.

— Оказывается, не очень обширная!

— Да, всего десяток фраз.

Я знал Арсланбекова по данным нашей разведки. Все, что он рассказал о своей семье, о себе, соответствовало истине. Он слыл способным военным разведчиком, специалистом по Индии. Но откуда же он меня знает? До сих пор мы с ним нигде не встречались.

Дальнейшее объяснение пришлось отложить. Показались развалины Балха. Арсланбеков спросил по-прежнему непринужденно:

— Вы, господин полковник, знакомы с прошлым Балха?

— Нет.

— О! У этих руин богатая история. Когда-то Балх называли «матерью городов». Он был столицей древней Бактрии, а затем столицей государства Балх. По свидетельству историков, город разрушали двадцать четыре раза. Еще в двенадцатом веке в этих местах жизнь била ключом. В семь ворот города входили и выходили сотни караванов. Здесь было более тысячи мечетей и медресе, жили знаменитые ученые и поэты. Когда в Европе еще не знали, что такое больница, здесь были специально оборудованные помещения для больных. А теперь взгляните!