Черный караван

— Нет, в Баку, — спокойно продолжал Арсланбеков. — И прихватил представителя Закаспийского правительства. В Баку я бывал и раньше, в мае. Тогда власть там была в руках большевиков. Ваш политический агент Мак-Доннел рассказал мне, что встречался лично с Шаумяном, советовал ему пригласить английские войска, чтобы преградить дорогу туркам. Но Шаумян не согласился. «Мы защитим Баку от турок, но без вас, своими силами», — сказал он. А когда вопрос этот обсуждался на заседании Совета Народных Комиссаров, он сказал: «Чем англичане лучше турок?» Между сторонниками Шаумяна с одной стороны и меньшевиками и эсерами с другой произошел острый конфликт. Мусаватисты тоже выступили против Шаумяна. Мак-Доннел говорил мне, что Ленин дал строгое указание Шаумяну — не пускать англичан в Баку. Когда мы приехали на этот раз, положение уже нормализовалось. Мы встретились с генералом Денстервиллом, просили его послать в Красноводск английские войска, а Асхабаду помочь деньгами и оружием. Генерал обещал в ближайшие дни направить в Красноводск солдат. Но насчет денег и оружия посоветовал обратиться в Мешхед, к генералу Маллесону. Вот почему я через Асхабад направился прямо в Мешхед.

Со стороны развалин показался князь Дубровинский. Он видел, что мы уединились не случайно, заняты серьезным разговором. Несмотря на это, решительно подошел и протянул руку Арсланбекову:

— Здравствуйте, господин полковник!

Арсланбеков удивленно посмотрел на князя, видимо не узнавая его.

Дубровинский продолжал с улыбкой:

— Не узнали?

— Нет.

— Когда вы в прошлом году приезжали в Кушку, кто вас обчистил в доме полковника Ермакова? Помните карточную игру?

— Постойте, постойте! — Полковник поднялся на ноги, внимательно посмотрел в голубые глаза, глядевшие из-под большой чалмы. — Князь, это вы?

— Он самый… Тот самый князь!

Они сердечно поздоровались. Я предложил Дубровинскому присесть.

Арсланбеков продолжал разглядывать князя:

— Князь, каким чудом вы оказались в этих местах?

Князь хлопнул чалмой о землю и, сердито поглаживая бритую голову, не скрывая недовольства, сказал:

— Об этом спросите у господина полковника!

Я ответил не сразу.

Испытания последних дней измотали князя, он сильно изменился, осунулся. Похудел, щеки ввалились. В глазах залегла усталость, даже голос утратил чистоту, стал глухим, сиплым, точно у князя болело горло.

Я протянул князю стопку коньяку и сказал, обращаясь к полковнику:

— Князь занят самосовершенствованием. До сих пор он жил именем, доставшимся от прапрадедов. А теперь хочет испытать свои собственные способности. По-моему, это хорошее дело. Прошло время, когда жили старыми титулами. Наше время — время деловых людей. Нужно сообразоваться с временем. Не так ли?

Арсланбеков быстро уловил иронию, прозвучавшую в моих словах, и с серьезным видом поддержал меня:

— Совершенно справедливо… Нужно жить своим именем, своим авторитетом. Нужно трезво глядеть на жизнь. Еще Рудаки [47] говорил:

На мир взгляни разумным оком,
Не так, как прежде ты глядел:
Мир — это море. Плыть желаешь?
Построй корабль из добрых дел [48]

.

Князь промолчал. Мне показалось, что он в душе улыбнулся.

16

В Мазари-Шерифе я предполагал задержаться не больше чем на два дня. По вот уже неделя, как я оставил седло, а до сих пор неизвестно, когда отправлюсь в дальнейший путь. Город живет какой-то неестественной, лихорадочной жизнью. По словам местных жителей, за всю историю Мазари-Шерифа таких бурных дней еще не было. Лавки открыты и день и ночь. Караван-сараи, чайханы переполнены. А самое удивительное то, что здесь появилось множество никем не признанных представительств, без вывесок на дверях.

Я побывал в одном из них — в представительстве «Кокаидского правительства». Работники представительства занимают большой дом в южной части города. В десятке кабинетов целая толпа служащих занята выше головы. Кто пишет письма, кто подписывает бумаги, кто ставит печать… Все на месте, как в настоящих посольствах. Не хватает только одного: нет «Кокандского правительства». Но представители верят, что и оно будет. Поэтому трудятся усердно: посылают в Фергану оружие, боеприпасы, собирают среди населения пожертвования, составляют ноты, печатают воззвания. Словом, забот хватает…

У Иргаш-бая — известного ферганского курбаши[49],— оказывается, тоже свое «представительство». Я не был в конторе, но с самим «представителем» встретился. После этого отправил к Иргаш-баю гонца. Когда гонец вернется, мы еще раз встретимся. Только после этого я покину Мазари-Шериф.