Черный ход

– Я рад, что вам весело, мэм. Шарль тоже смеялся. Радовался, что сумасшедший дом, служивший нам пристанищем, расположен на острове.

– Странный повод для радости, преподобный. Не находите?

– Я бы нашел, но в поведении Шарля имелась система. Текучая вода, помните? Плод фантазии не мог последовать за Шарлем в приют Блэквелла. Разве это не чудесно? Шарль не был шансфайтером, в отличие от меня. Ему оставалось только прятаться.

Пастор кладет руку на револьвер:

– Я – другое дело.

Со стороны въезда в Элмер-Крик слышится шум. За поворотом дороги возникает облако пыли. Оно приближается, дробится, распадается на фрагменты. Семь всадников, отмечает Рут. Первым едет знакомый ей молодой помощник шерифа. Остальных Рут не знает. За кавалькадой тащится телега, запряженная парой тощих кляч. Возница лениво взмахивает хлыстом: раз, другой. Безнадежное дело – добиться от лошадей хоть какой-нибудь бодрости не смогли бы и трубы Иерихона.

– Зачем вам все это? – спрашивает Рут, прежде чем всадники подъедут ближе. – Стрельба по воображаемым друзьям? Правы вы или нет, какая разница? Чем они мешают вам, преподобный?!

– Есть законы, которые нельзя преступать, мэм. У тела, дарованного нам Господом, не должно быть две души. Если одна бродит рядом с телом, она должна погибнуть. Если этого не сделать, погибнет мир.

В поведении Пастора есть система, как и в поведении француза-водолаза. Жаль, эта система недоступна для Рут.

Телега останавливается на площади. Всадники сбились в кучу, оставаясь в седлах. Атмосферу, царящую между ними, не назовешь дружелюбной. Если всадники в чем-то и едины, так это в недоумении, с которым смотрят на Рут и Пастора. Помощник шерифа спешивается, подходит к крыльцу.

Редман, вспоминает Рут. Джошуа Редман.

– Мэм, – помощник прикладывает два пальца к шляпе. Он нервничает, но вряд ли это связано с людьми на крыльце. – Ваше преподобие. Прошу прощения за беспокойство, но нам срочно нужен шериф. Не могли бы вы продолжить вашу беседу в другом месте? В салуне прибираются, но для вас, я уверен, столик найдется.

Пастор остается на месте:

– Если вы к шерифу, так его в конторе нет.

– А вы случайно не знаете, где мистер Дрекстон?

– Случайно знаю. Мы перекинулись парой слов, когда он уходил. Он у вдовы Махони, забирает свежую выпечку. Сказал, вернется после полудня.

Разговор обманчиво спокоен, как «глаз бури[26]». Помощник шерифа упорно глядит в землю, глаза Пастора бегают по сторонам. Кажется, что преподобный кого-то ищет, кого-то шустрого, быстрого, малозаметного. Расслабленность позы не может обмануть Рут: Пастор собран, Пастор готов к любому повороту событий. Он что, разволновался из-за всадников? Телеги? Отсутствия шерифа?!

Помощник шерифа тоже чует опасность. Он вздрагивает, когда губная гармоника выпрыгивает из кармана Пастора, словно револьвер из кобуры.

«Как умножились враги мои! – поет гармошка. Третий псалом ускоряется, чтобы оборваться на полуслове. – Многие восстают на меня, многие говорят душе моей: «Нет ему спасения…»» Взгляд шансфайтера. Талант шансфайтера.

У Рут нет необходимости смотреть на Джошуа Редмана таким взглядом. Она и без этого прекрасно помнит, что случилось на днях в «Белой лошади».

⁂

«Вы не поверите, мисс Шиммер, но перед вами другой человек…»

Мистер Редман не похож на схему разделки коровьей туши. Исчезли области: светлые, красные, темные. В контуре, обозначающем границы мистера Редмана, кипела чистая белизна. Ни единого пятна темнее парного молока из-под коровы.

Захоти Рут пальнуть из шансера – не нашла бы куда.

– Что с вами, Рут? У вас такой вид, будто вы увидели привидение.

Тень.

Зыбкая тень рядом с помощником шерифа.

Джошуа Редман. Душа общества, миляга-парень, улыбка до ушей. Кто поверит, что ты жить не можешь без своего воображаемого друга?

«Они улучшают нас, мэм, – наслаивается поверх воспоминания хрипловатый голос Пастора. Он звучит нараспев, как если бы Пастор читал проповедь. – Переделывают, перекраивают. Готовят человека, как водолаз готовит костюм. Иначе водолазу не выжить во враждебной среде. Иначе тому, кого вы называете плодом фантазии, не выжить в мире, созданном Господом. Когда скафандр готов, разметка исчезает, сменяется ослепительной белизной. Такой костюм неуязвим для шансера. Такой костюм пригоден для длительного существования под водой…»

⁂

– Не вздумайте стрелять, – одними губами предупреждает Рут.

На счастье Пастора, помощник шерифа отошел к своему отряду. Слов мисс Шиммер он не слышит, да и никто не слышит, кроме преподобного. Один из всадников кажется Рут знакомым: здоровенный медведь с кучерявой бородой и вьющимися кудрями до плеч, в армейской шинели и шапке-конфедератке. Жилет грозит лопнуть под напором могучего брюха, шейный платок мог бы послужить парусом рыбачьей лодке. Рут пытается вспомнить, в каком лесу ей довелось встречать медведя, не может и бросает это пустое занятие.

Какая разница? Все люди где-то встречались.

– Они вас убьют. Семь человек при оружии. Вам не благословить всех из ваших шансеров. Они на взводе, вы же видите? Им только дай повод…