Черный ход

Ему, на сороковой день, понесли цветы…

Джек медленно подошел со своим личным венком. С лентами: «От Лучшего Друга». Положил, потрогал каменную плиту, погладил ее, как человека за плечи, и, вдруг затрясшись, заплакал.

Услужливые камеры показали его грубоватое лицо, с катящимися по щекам светлыми каплями, и Глорию, попытавшуюся помочь ему отойти. Но Джек не отрывал рук от плиты и плакал…

Заиграли национальный гимн.

Лейтенант встал и застегнул какие-то пуговицы.

И губернатор, вон, плаксиво опустил физиономию… и украдкой посмотрел на часы.

Плачут… а капитана не могли присвоить посмертно.

Вот, плачут теперь, когда его нет.

Горько… и ему самому сделалось тоже.

Жена бывшая, эта уж точно сейчас рыдает! Обеспечения по смерти разведенного мужа ей получать не положено. Небось думает, чего еще из дома не унесла? Вот сокрушается, стерва!

Лейтенант поднял кружку с пивом и улыбнулся: «Нет, всегда остается что-то светлое в этой жизни. Что бы от нее самой ни осталось, а подумаешь — светлое есть!».