Чёрный хребет. Книга 3 (СИ)

Пока дым восстанавливается, пытаюсь посчитать, сколько мне нужно времени, чтобы свершить задуманное. Чтобы разрубить дерево толщиной в сорок сантиметров, нужно примерно сто-двести ударов мечом. Даже скорее триста. Если использовать голубую жемчужину по мере её восстановления — каждый час — то получится взлететь двадцать-тридцать раз за день. За один раз я совершу четыре удара. Следовательно, сто ударов в сутки. То есть всего три дня работы и я сделаю проход наверх. Останется лишь освободить Буга и выбраться на поверхность.

Три дня без еды и воды…

С физическими нагрузками.

С учётом, что я сижу тут уже сутки.

— Буг, — говорю. — В следующий раз, когда ты захочешь помочиться — помочись себе на руки и выпей, чтобы не терять драгоценную влагу.

— Я уже очень давно не пил и сомневаюсь, что доведётся помочиться ещё хоть раз, — отвечает брат.

Час спустя я снова подхватываю себя силой голубой жемчужины, взлетаю вверх и со всех сил наношу четыре рубящих удара. Дерево у меня над головой старое, но при этом сухое и крепкое: мой меч оставляет на нём лишь небольшие порезы.

На второй час повторяю.

На третий ещё раз.

Стараюсь уничтожить преграду, ведущую на поверхность. С каждым разом удары у меня получаются всё слабее, воздуха не хватает, энергия заканчивается.

К вечеру я чувствую себя вялым и уставшим. Сколько бы я ни лежал на земле — силы не хотят возвращаться. Человек — это машина. Чтобы двигаться ему нужны ресурсы точно так же, как бензин двигателю внутреннего сгорания. Без топлива автомобиль не сдвинется с места. Без калорий человек не будет настолько же эффективен, как с ними.

Пусть даже организм переработает остатки жира, пустит в расход мышечные волокна и любые другие резервы. Без еды — никуда.

— Буг, — говорю. — Ты как?

— Что-то я устал, — говорит. — Я уже столько камней перетаскал, а завал всё не заканчивается. Сквозняк как дул откуда-то сбоку, так и дует.

— Что сделаешь, когда выберешься?

— Найду свой мешок и сожру всё, что у меня там осталось. Если, конечно, птенцы ещё не сожрали.

— Вряд ли, — говорю. — Сомневаюсь, что они любят вяленое и копчёное мясо.

— А потом, — продолжает брат. — Вернёмся в деревню и я научусь играть на флейте. Всегда хотел этим заняться, но никак не решался. Думал, все будут смеяться над моими нелепыми попытками. Но сейчас понимаю — плевать.

— Если выберемся, я сам тебе сделаю духовую трубку. Под стать твоему размеру.

Наступает вечер и небо снова заволакивает тьмой. Моя вторая ночь здесь. Пытаюсь взлететь и наощупь добраться до нужного мне дерева, но я не успеваю сделать и удара, как жемчужина заканчивается. Лечу на землю, полетав бесцельно под сводом.

Ещё одна проблема.

Я не могу рубить дерево ночью, когда ничего не вижу. Таким образом время увеличивается с трёх дней до шести. С учётом убывающих сил и одного дня, уже проведённого здесь, я пробуду тут все десять. Никогда не слышал о человеке, которому бы удалось десять дней провести без воды и при этом остаться в нормальном состоянии. Что ж, я собираюсь стать первым.

— Летим, — говорю.

Поднимаюсь к своду, шарю рукой в поисках цели. Делаю ровно один удар и падаю вниз.

Пока я валяюсь на земле и пытаюсь прийти в себя, из-за завала раздаётся храп Буга. Во мне тоже мало сил, поэтому я откидываю голову на кожаный чехол и говорю себе, что через час нужно снова лететь вверх.

Так проходит вся ночь и просыпаюсь я только под утро.

— Гарн, — звучит обессиленный голос Буга. — Я… не могу подняться. У меня так сильно трясутся ноги, что я даже ползаю с трудом.

— Ничего, — говорю. — Выберемся на поверхность, найдём нашу еду, восполнишь энергию.

— Я уже не верю, что мы выберемся…

— Не говори так. Как старший брат, я приказываю тебе верить в наши силы.

— Ладно, — соглашается Буг. — Как младший брат, вынужден подчиниться.

Собираю волю в кулак. Заставляю голубую жемчужину поднять меня вверх, делаю два слабых взмаха мечом. На второй он вырывается из рук и со звоном падает на каменный пол. Плавно опускаюсь вниз.

Сил нет совсем.

Могу только лежать и бессмысленно смотреть на кусочек голубого неба. Даже мысли в голове ворочаются с трудом.

— Буг, — говорю. — Ты же сохраняешь оптимистичный настрой?

Никакого ответа.

— Буг?

Молчание.

— Буг! — кричу.

— А? Что? — раздаётся голос по ту сторону завала. — Я задремал.

— Я тебя спрашивал, сохранил ли ты оптимистичный настрой.

— Конечно. Думаю, ребята уже где-то близко. Карабкаются на нашу скалу и вот-вот вверху появится голова одного из нас.

— Всё верно, — говорю. — Так всё и будет.

— Но им придётся поднять меня на верх, поскольку сам я не смогу.

Лежим в молчании.

— Это всё из-за меня? — спрашивает Буг.

— Что именно?

— Эта ситуация, наше с тобой пребывание в этой пещере.

— Не говори ерунды, — отвечаю. — Это я во всём виноват.

— Но это же меня первого схватила птица и отнесла в своё гнездо.

— Да, — говорю. — Но это из-за меня ты убежал в горы.

Пару дней назад мы перекидывались грязной тряпкой и обвиняли друг друга, а теперь каждый хочет оставить её у себя.

— Буг, — говорю.

— Да?

— Ты всё ещё тут?

— А где же мне ещё быть?

— Просто убеждаюсь, что ты ещё здесь и не ушёл без меня.