Чёрный хребет. Книга 3

Как мне нейтрализовать человека с жёлтой жемчужиной? Единственный способ, который у меня есть – спрятаться за углом, подождать, пока двойник пройдёт мимо, а затем обрушить кувалду ему на голову. Ничего лучшего в голову так и не пришло. Подкрасться ночью? Проснётся. Поставить ловушку? Выберется. Секунда промедления и я снова покойник. Тут нужно действовать наверняка.

Было бы забавно натравить на него моего нового питомца. Жаль, что в этом нет никакого смысла: двойник – не ящерка, которую можно оглушить и сожрать. Рассчитывать придётся только на себя. Импровизировать прямо на ходу.

Как-нибудь справлюсь.

– Жарко? – спрашиваю у мыши.

– Жарко? – отвечает Хума.

По всей видимости, это его способ охотиться: издаёт звуки в зависимости от цели, которую видит. Имитирует пение птицы, ждёт пока дичь подлетит поближе, а затем оглушает.

Идём через горы. Путь выбираю самый прямой и ровный, но чем дальше мы продвигаемся на восток, тем меньше становится растительности и больше острых камней. Приходится с удвоенным вниманием смотреть под ноги, чтобы не раскроить себе ступни. Пусть я и живу в диком мире, где многие ходят босиком, но конкретно в нашей деревне существуют неплохие кожаные сандалии, из-за чего у местных жителей ноги довольно нежные.

Чем дальше мы продвигаемся, тем жарче становится под ногами. Иду походкой человека, ступающего по деталям лего.

Первоначально я планировал быть дома уже к обеду – именно столько занимал путь через горы даже с тяжёлым снаряжением. Шесть часов в быстром темпе, восемь в нормальном. Однако сейчас я сомневаюсь, что вовсе успею хотя бы к вечеру.

– Эй, птиц, – говорю. – Может, поможешь? Помашель крыльями, чтобы мне легче было идти?

Летучая мышь сидит на плече и смотрит на меня с заинтересованностью. Она ни слова не понимает из того, что я говорю, но глаза при этом довольно умные. Да и в целом она не такая уродливая, как летучие мыши у нас. В этом мире они посимпатичнее. Мордашку Хума так и хочется потрепать за щёчки.

Делать ещё один привал в горах – не вариант. Здесь совсем нет воды, поэтому к следующему дню я буду сильно обезвожен. Того и гляди, потеряю сознание не добравшись до цели. Придётся идти дальше и превозмогать себя.

Много часов пути.

Ноги изнывают от боли, но крови пока нет. Глаза так упорно всматривались в землю, выискивая безопасные участки земли, что песок с камнями будет сниться мне всю следующую неделю. Если выживу, конечно.

И к вечеру, когда небо начинает темнеть, мы с Хума оказываемся в нужном месте: бесконечная пустыня, тянущаяся к горизонту и далеко за его пределы. А внизу располагается мой дом, моя родная деревня, Дарграг.

Готовящийся ко сну и ничего не подозревающий.

Глава 7

Я увидел его сразу же, как вышел на ровную местность и передо мной раскинулась деревня.

– Ах ты, паскуда, – вырвалось.

Мой двойник.

Широкие плечи, роскошная шевелюра.

Смотрю за тем, как он притворяется мной, и аж зубы сводит. Хочется крикнуть окружающим: да посмотрите же на него, в нём нет и капли моего шарма. За этой внешностью ничего не скрывается, только обида на весь мир.

Я прячусь за крохотным, сухим кустом и слежу издалека за передвижением своего убийцы. Он не может меня видеть, а я его – превосходно. Ходит за частоколом и осматривает дозорные посты с видом армейского инспектора. Брас идёт сбоку от него и, кажется, совсем не замечает подмены.

– Ах ты, паскуда, – повторяет Хума.

– Всё правильно.

Неужели Брас не видит изменившейся походки? Я не хожу вот так, болтая руками из стороны в сторону, не сутулюсь, не заламываю руки. Ладно повадки, друзья могут считать, что я получил лёгкие ранения во время битвы. Но наверняка двойник даже говорит иначе, подбирает другие слова. Неужели ни у кого не возникло и толики подозрения?

Хотя... Не уверен, что они возникли бы у меня, если бы кто-то из друзей внезапно стал вести себя по-другому.

Смотрю на передвижение человека, в точности похожего на меня, и чувствую себя обворованным. Всё равно, что смотреть на собственную машину, уносящуюся прочь по автостраде, только в сотню раз хуже. У меня украли жизнь, которую я так старательно выстраивал.

Двойник носит мою ежедневную льняную рубаху с заплаткой на плече. Мою, сука, рубаху. И штаны на нём тоже мои. Все до единого вещи принадлежат мне, особенно меч, который он так гордо держит на поясе. Наш деревенский кузнец занимается сталью и куёт оружие для деревенских, но свою собственную амуницию я всегда создавал сам. И смотреть на меч, болтающийся на чужом бедре – обидно вдвойне.

– Вот это выродок, правда? – спрашиваю. – Отнял всё, что у меня есть.

Хума сидит на плече и понятия не имеет, что за проблема меня гложет. Она даже не видит сходства с человеком внизу: я ведь голый, а тот в одежде.

– Представь, – говорю. – Что ты оглушила жука и хотела съесть, но внезапно приползла змея и забрала твою добычу.

Хума не поняла моего сравнения, но тон ей не понравился, поэтому она издала яростный шип.