Черный князь

На Руси реки издревле являлись естественными путями сообщений. С нашими расстояниями никакая торговля не окупит строительство и содержание дорог. Соединительные каналы четырнадцатого века более похожи на дренаж, ширина от трех до пяти метров с глубинами не более полутора метров. Для телеги полтонны груза является максимальным пределом, столько же возьмет простенькая трехметровая лодка, причем для перевозки не потребуется лошадь. Канал от Ковжи до Вытегры поразил гигантскими для четырнадцатого века размерами. Софья Андреевна умудрилась спроектировать двадцатиметровую ширину с трехметровой глубиной.

— Ну ты и маханула! — озадаченно воскликнул Норманн. — Реки с двух сторон воробью по колено, а здесь три метра!

— Ты обратил внимание на дополнительные ворота ниже по течению Ковжи и Вытегры? — спросила женщина.

— Та же непонятка. Зачем ворота в полутора километрах от шлюза?

— Эх ты, мореплаватель! — усмехнулась Софья Андреевна, — воду выпускают вместе с судном, затем то же самое повторяют у нижних ворот.

— Эффект паводка? — сообразил Норманн. — Шлюз одновременно служит накопительным бассейном?

— Современные суда строятся с избыточной прочностью, им не страшны мели и камни.

— Так-то оно так, — согласился князь, — только у нас уже лесопилки, стапеля спускают кораблики с дюймовой обшивкой.

— Зря беспокоишься, — Софья Андреевна похлопала Норманна по плечу, — сила удара определяется массой и скоростью.

— Я не специалист, полагаюсь на тебя как на единственного человека с инженерным образованием.

— Сейчас на Руси возводят каскад плотин с воротами, традиционные шлюзы появятся намного позже. Собравшиеся на переломе суда вместе с волной выйдут в Онежское озеро, — пояснила женщина.

— Или в Белое озеро, — добавил подошедший Шушун.

— А ты что здесь делаешь? — удивленно воскликнул Норманн.

— Как это что? — в свою очередь удивился воевода корабелов. — Кто, кроме меня, должен принимать работу?

— Не княжеское это дело — определять шестом глубины да мерить шагами участки бичевания, — с легкой усмешкой подколола Софья Андреевна.

— Верхнюю сторону полностью проверили, — вступился Шушун, — завтра госпожа Софья сделает несколько спусков внизу, и судовой ход начнет работу.

Для новгородцев понятия «низ» и «верх» относились к географии. Новгород воспринимался как пуп Земли, восточное направление считалось «нижним», западное «варяжским», слова «подниматься вверх» были синоним возвращения домой.

— Ты сделала шлюз на Шексне? — повернувшись к Софье Андреевне, спросил Норманн.

— Отправляйся с нами, — предложила женщина. — Я проверю нижний бьеф, [42]а ты поймешь принцип строительства современных судоходных путей.

— Надо Лунда предупредить, я отправлялся к нему, и в Белозерск без приглашения нельзя, — глядя на суматошную возню речных чаек, ответил князь.

Софья Андреевна постучала сапожком по толстенной свае, словно проверяя лиственницу на прочность, затем задала неожиданный вопрос:

— Это правда, что новый канал сделан южнее естественного русла реки?

— Да, — односложно ответил Норманн и, словно устыдившись, добавил: — В юности частенько с друзьями ездил на Старый канал.

— Садись в ладью, — снова предложила женщина, — Лунд ушел с дружиной на север.

— Охренеть! — расстроенно воскликнул князь. — Шведы решили воевать Андожское и Карголомское княжества?

— Как раз наоборот, — вступился Шушун, — князья с поклоном приезжали, помощи просили. Под Каргополем черемисы большой ватагой собрались.

— Чего это они на Романа Каргопольского насели?

— Осень, купцы возвращаются с Югры, сейчас на волоках столпотворение, — пояснил воевода корабелов.

Конец октября, в Карских воротах и на Югорском шаре появился молодой лед, еще две-три недели, и закроется Онежская губа. Сейчас время спешного возвращения караванов, чем и пользуются шайки черемисов и вотяков. Они собираются каждую осень и кружат у торговых путей в надежде разжиться добычей. Борис Андомский и Роман Каргопольский не могли нарадоваться появлению новой крепости, да еще с гарнизоном в три сотни опытных воинов. Кстати, князь Глеб Каргопольский отличился на Куликовом поле, за что был особо отмечен в русских летописях. Бродячие шайки далеко не новость на торговых путях Русского Севера. Черемисы с вотяками паслись вдоль Северной Двины, каждую весну собирались под стенами Вянгинской пристани и круглогодично досаждали соляным караванам. Самое поганое заключалось в невозможности проведения ответной карательной акции, лесной народ до сих пор жил родовыми общинами. Пока найдешь в лесной глуши очередную деревушку, там уже весь народ по норам запрячется. Зато сейчас имелся шанс накостылять разбойникам, они пришли на чужие земли, им негде спрятаться или укрыться.