Черный код

Немолодая черноволосая женщина, сидевшая на стуле с вязанием на коленях, заметила, что я проснулась, и отложила свое занятие. Жгуче-темные глаза, характерные для кавказского народа, внимательно изучили меня. Ласковым прикосновением прохладных пальцев она зачем-то потрогала мой лоб, обвела контур лица. По-настоящему материнская ласка, я даже зажмурилась невольно.

Такую же заботу эта женщина проявляла и прошлым вечером, когда Вронская привезла меня сюда. Без лишних вопросов и суеты она успокоила: «Я – фельдшер на скорой. Все будет хорошо». Снотворное, действительно, удалось вывести из организма вовремя, но я едва доползла до дивана и осталась лежать пластом. Потом они с Вронской о чем-то тихонько беседовали в коридоре. Приглушенные голоса доносились из приоткрытой двери. «Марина, ну какие неудобства?» Торопливое бормотание адвоката, и снова мягкий, журчащий как ручеек голос моей спасительницы: «Если бы ты поступила иначе, я бы тебя не поняла». Видимо, Вронская извинялась за то, что привезла меня сюда. Проваливаясь в дремоту, я успела удивиться, зачем она оправдывается, если это ее жилище? Ведь по дороге сама сказала, что везет меня к себе.

Словно почувствовав, что мне лучше, в комнату вошла Вронская. На мгновение она застыла на пороге, потом подошла к женщине, приобняла за плечи и легонько поцеловала в висок.

– Оставишь нас ненадолго, Верунчик?

– Конечно, – та кивнула на стакан воды, оставленный на тумбочке, – жидкость пить не забывайте.

Я посмотрела на них обеих и поразилась внешнему контрасту. Сухопарая, светловолосая, невозмутимая в практически любых обстоятельствах Вронская, казалось, вся состояла из прямых линий и острых углов. Пухленькая, невысокая, чернобровая Верунчик была сплошь ямочки и округлости. Но теперь мне вдруг стало понятно, кто настоящая хозяйка в этом доме, и почему адвокат так заботилась о мнении своей подруги.

Вронская, тем временем, заняла освободившийся стул у моей постели.

– Анита, как вы себя чувствуете?

Я улыбнулась с горьким сарказмом.

– Как будто меня изнасиловали. Не только физически. Но и морально.

В глазах старухи зажглась тревога, она приподняла бровь.

– А на самом деле…

– Это было в сеансе, – отмахнулась я и вкратце пересказала, куда меня забрали и что делали, – мне просто нужно еще немного времени, чтобы избавиться от навязчивого ощущения, что все случилось в реальности. Думаю, справлюсь. Спасибо вам за помощь. Если бы не вы…

При упоминании секретного отдела Вронская охнула, а потом тоже отмахнулась.

– Ерунда, любой поступил бы так же на моем месте.

– Нет. Не любой, – покачала головой я, – так же, как не каждый закрыл бы меня от пуль ценой своей жизни…

Она посмотрела на меня и тяжело вздохнула.

– По-прежнему думаете, что я ношусь с вами по просьбе Максима?

Я пожала плечами и искренне призналась.

– Не знаю, что думать. Совершенно запуталась в людях.

– Такое бывает, – с философским видом заметила адвокат, – но когда в жизни становится трудно, есть только один способ это преодолеть.

– И какой же?

– Продолжайте делать то, что должны, и полагайтесь на судьбу. Каждый раз, когда не знаете, что делать, просто делайте то, что должны.

– Авось кривая выведет? – усмехнулась я.

Вронская только кивнула с серьезным выражением лица.

– Этому вас Максим научил? – я села и подтянула колени к груди. – Это ведь его жизненный девиз? Да?

– Это то, чему я научила Максима, – бросила она.

– О-о-о… – у меня даже рот округлился. – Не знала, что он позволяет кому-то себя учить…

– Мы с его матерью дружили с детства, – пожала Вронская плечами, – с самого рождения Максима я была частым гостем в их доме не только потому, что стала работать на его отца, но и по личным причинам.

– Вы знали о том, какие зверства там творил Лютый? – прищурилась я, вспомнив рассказ Дарьи.

С виноватым видом она кивнула.

– И нельзя было ничего поделать?

– Мы все в той или иной мере являлись заложниками его злой воли.

– Вы все его боялись, – поправила Вронскую я. – Даже вы, человек закона. Понимали, что таким, как он, закон не писан?

Она кивнула еще раз.

– Почему вы, вообще, стали тогда работать на Лютого?!

– Он выбрал меня. Не я его. Так же, как выбрал себе жену. Увидел молодую актрису, дебютантку, на афишах театра, ткнул пальцем и сказал, что будет принадлежать ему. А мы с Алиной часто виделись, – по ностальгии в голосе Вронской я догадалась, что речь пошла о матери Макса и Дарьи. – Вскоре после того, как она вышла замуж, я навестила ее. Тогда моя адвокатская практика только вставала на ноги. Подруга представила меня своему мужу… – Вронская вдруг смутилась и закончила скороговоркой: – А потом мне пришлось понять, что отказ от новой работы не предусматривается.

– Но почему их семейным адвокатом стали именно вы? – удивилась я. – Сами же говорите, что еще опыта как такового не имели.

Вронская пожевала губами.