Черный кофе со льдом

Мне она представлялась немного иначе из описаний, которые я слышала. Анна была на вид не так уж и хрупка и беспомощна. В ее глазах читалась решительность и твердость. А еще — искреннее женское счастье, которое теперь уже нельзя было никакими силами отнять у нее.

Из-за ее спины появилась фигура Соколова.

— Танюша, что так поздно? Впрочем, оно и лучше. Деловые разговоры отложим на после обеда. Проходи.

Аня провела нас в комнату, а сама пошла на кухню, похлопотать насчет обеда.

Мы не успели перекинуться с Сашей парой фраз, как услышали, что пришел Олег Егорович Зацепин.

— Не говори ему, что я детектив, — не нужно меня лишний раз засвечивать.

— Почему?

— Ну, просто такое правило. Да и зачем портить ваш торжественный обед напоминанием о не особенно приятных моментах?

Саша согласился:

— Хорошо, я пойду шепну Ане твое пожелание. Скажем, что ты ее подруга.

Соколов вышел, но вскоре опять явился в сопровождении Олега Егоровича.

— Здравствуйте, здравствуйте! А я и не знал, что у моей дочери есть такая очаровательная знакомая! Позвольте представиться — Олег Егорыч. А вас как зовут?

— Татьяна, — ответила я, ослепительно улыбнувшись.

— Очень приятно, Танечка. Вы, судя по всему, близкая Анина подруга?

Наши молодые никого, кроме вас, не пожелали приглашать на это маленькое семейное торжество.

— Мне тоже очень приятно познакомиться с Анечкиным папой, — подыграла я. — Я знаю, что она очень к вам привязана. Рассказывала о вас столько хорошего…

Зацепин расплылся в широкой улыбке. Говорить с ним было больше не о чем. Но тут очень кстати появилась сияющая Анна и пригласила всех к столу.

Обед был выше всяческих похвал. Или мне так показалось от того, что сама я питаюсь черт знает как, без всякой регулярности, на бегу, преимущественно бутербродами и кофе? Но, с другой стороны, если каждый день вкушать такие обильные обеды, то недолго и форму потерять. Последняя мысль послужила мне слабым утешением. За столом Соколов был говорлив больше обычного, шутил, произносил витиеватые тосты. Анна больше молчала и не сводила с него счастливых глаз. Олег Егорович по долгу хозяина ухаживал за мной, расспрашивал о жизни, не давая, впрочем, мне отвечать, а больше предаваясь воспоминаниям о своей молодости. Это было очень кстати — импровизировать на переполненный желудок представлялось весьма затруднительным. Наконец обильная трапеза окончилась. Мы выпили кофе. После этого Олег Егорович позвал Сашу в свой кабинет для разговора о делах, а мы с Аней удалились в ее комнату.

Первый раз мы остались с ней наедине. Аня не стала тратить время на пустой женский треп и сразу перешла к делу:

— Саша передал мне, что у вас есть какой-то важный разговор. Это касается трагедии с Мариной Алексеевной?

— Я пока не могу этого сказать с уверенностью. Возможно, что и касается. А может быть, это просто мое разыгравшееся воображение. Но я знаю, что ваш муж, Виктор Вениаминович, хотел вас сделать соучастницей какой-то своей игры, какой-то тайны. Я не могу сказать точнее, потому что сама пока толком не понимаю, о чем идет речь. Припомните, пожалуйста, ваш разговор с мужем в прошлую субботу вечером, после возвращения из театра. Вы сказали ему, что у вас что-то не получилось, что от его тайн вам уже становится страшно. Помните?

Анна смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

— Откуда вы знаете? Мы же были одни в квартире. Никто не мог слышать наш разговор.

Я не собиралась посвящать Анну во все подробности нашего субботнего вечера с Денисовым, поэтому пришлось соврать:

— После получения кассеты ваш муж очень переживал, что ее «передадут» вам. Поэтому он просил меня поставить жучок в вашей гостиной и слушать, что у вас происходит в его отсутствие — не явились ли, скажем, в дом посторонние или еще что-нибудь в этом роде.

— И вы подслушивали?

Похоже, Анна была в шоке. Да, голубушка, не всегда доводится работать в белых перчатках. Иногда и в грязи приходится поваляться.

Все же я постаралась для нее смягчить:

— Вечером я настраивала прослушку, поэтому слышала ваш разговор. А потом уже было некогда. Ну а еще потом просто отпала необходимость. — Мне не хотелось сознаваться, что в моей работе был брак и что жучок сломался уже через несколько минут прослушивания.

— Аня, о чем был разговор? Это может оказаться очень важным.

— Хорошо, я расскажу. Виктор, до того как занялся аптечным бизнесом, часто ездил в Мексику по роду своей научной деятельности. Когда он узнал, что Саша вернулся в Тарасов, его почему-то стал беспокоить один вопрос: помнит ли Саша, как он делился с ним впечатлением о командировках, особенно о последней? И что именно он помнит? Виктор просил меня как-нибудь исподволь натолкнуть Сашу на разговор об этом и потом передать слово в слово все, что я услышу. Он ничего не объяснил мне: что именно он хочет узнать. Но, судя по тому, как он нервничал и как досадовал, что у меня не получается, — это было для него очень важно.

— Так вы расспрашивали Сашу?