Черный конверт пуст… Как обрести истинную силу и тайные знания

До Большого Наступления, конечно, случались и мелкие – что-то иногда прижимало, вдавливало, порой что-то даже пыталось размазать его по поверхности, на которой он был, но это и близко не стояло с тем, какой драйв он получал после своего становления. Наступательного становления. Он определил, что на него наступили, именно по этому захватывающему дух – или что там у него осталось – перемещению относительно прежнего своего состояния: быстро, без напряжения и усталости, определенно по времени и в конкретно заданном направлении. Такое перемещение сопровождалось приятным ощущением сопричастности: ведь то, что на него наступило, теперь стало частью его самого, а он – частью Большого Наступления. И не важно, что прежний дух мог не сохраниться, – сопричастность с перемещением давала возможность получить новый дух, причем в каждой новой точке, куда он перемещался, такой дух отличался специфическими феромонами, присутствие которых он также физически осязал. Но не видел. И присутствовало ощущение, что его не любили. Колкое ощущение.

Только это, пожалуй, и причиняло ему некоторое беспокойство. Смена среды при перемещении: феромоны промежуточной точки порой имели весьма неприятную мягкую, податливую консистенцию, и он так и норовил отогнать их от себя, но собственного духу уже – увы! – не хватало. Приходилось терпеть. Хорошо еще, если среда не характеризовалась жидкой составляющей с массой агрессивных феромонов, буквально сводивших с ума своей едкой, бурлящей и кишащей иными субъектами конъектурой, разбросанных по волокнистой и липкой поверхности. Такие промежуточные точки он просто не переносил и энергично взмаливался наступившей на него сфере о скорейшем перемещении в другое, более комфортное пространство и состояние. С более положительными феромонами. Лояльными к Наступлению.

И такие случались. Причем не редко. Кто-то – такой же, как он сам, – то и дело оказывался счастливой жертвой Наступления-на-Себя, незаметно со временем растворяясь в наступившей на него сфере. Со стороны такая ассимиляция казалась ему неприличной, поскольку намекала на собственную потерю его бывшего духа – полностью или частично, не важно, – и он старался отогнать от себя осязание сращивания с Наступателем, кем был тот ни был. Гордыня? Навряд ли. Скорее, остатки от прошлого был в сравнении с нынешним стал.

Но не это главное. И даже не то, что с возникновением постоянного перемещения отпала нужда в поиске пищи – она всегда была тут же; ну, быть может, за редким исключением – и то только когда точкой продолжительной остановки оказывалось ровное сухое покрытие, и пища оставалась за пределами досягаемости на какое-то время. Главное же заключалось в его приобретенной способности хоть и не часто, но зато самому наступать посредством вдавливания самим собой неуклюжих особей, напоминавших ему прошлого себя и тоже вдруг попавших под сферу Большого Наступления. А кому какое дело, что случайно? Ведь факт. А если еще отбросить и прочие мелкие предрассудки, то, по сути, все одно придешь к выводу, что на самом деле Наступление – это он и есть, ха!

– Я – Большое Наступление!!! – хотелось крикнуть ему, но, как ни старался, духу не хватало. Видимо, дух реально покинул его при Наступлении: что ж, чем-то надо жертвовать. Не то чтобы был тогда выбор, когда он сам был. В себе. А был ли он вообще в себе? Хотя…

Другое дело с самоделением. Эта природная потребность переросла бы в социальную забаву прямо на поверхности Наступателя, если б не сделанное им недавно и, в общем-то, невзначай открытие, что размножение прекратилось как-то само собой, как раньше оно так же само собой осуществлялось. До Наступления-на-Него он просто знал, что в неволе самоделение проблематично, или насильственно, а тут пришлось с полным удовлетворением констатировать, что он реально и не хочет даже заниматься этим природным актом – зачем? Пища, перемещение, лояльные и ласкающие осязание феромоны… в основном. Потребность отпала. Теперь насиловали его.

И затем отпал он. Буквально.

Трагедия наступила неожиданно – Наступление просто перестало быть. Вот он ощущал свою сопричастность… и вот ее нет. Вдруг.

Вначале он отказывался верить, что произошла перемена. Просто осязание изменилось – но редко ль оно менялось во время его стремительных перемещений в сладкий период сопричастности? Существенным признаком перемены явилось неожиданное отсутствие сращивания с Большим Наступлением, однобокая пустота там, где раньше была надежная сфера. Теперь сфера оказалась с другого бока, чужая и агрессивная.

Липкая, кишащая и втягивающая в себя. Обеззараживающая. От кого? Он не имел представления, но знал на генетическом уровне, что обеззараживание близко.

– Где мой дух? – спросил он себя. – Теперь я опять тут!

Но дух был безнадежно утрачен за ненадобностью, как и его способность наслаждаться делением. Да и само деление после Наступления и некоторого сплющивания представлялось не таким уж эстетичным в физиологическом отношении.