Черный Король

— Нет, — ответила немеющими губами. — Ты сказал — не тронешь его. Нет.

— Неужели за завтраком можно кого-то тронуть? Можно тронуть, если ты так этого не хочешь, — чуть фыркнул король, явно перенимая какие-то чужие человеческие черты. Каждая марионетка когда-то говорила, как живая, лишь постепенно утрачивая внутренности. — Голыми тоже выходят к завтраку, Анна?

Девушка окончательно вспыхнула злостью, прогнавшей меланхолию и слабость, и принялась яростно натягивать на себя одежду. Раздраженно поправляя перед зеркалом воротник, подумала, что чудом не порвала тонкую батистовую ткань, и если бы сделала это, было бы совсем худо.

Анна пригладила волосы и посмотрела на себя. Отражение совсем не походило на нее саму еще три дня назад, но это почему-то не пугало.

Противоречия бились ярко и яростно, то ослепляя, то погружая в безразличие. Мир переливался из ярко-красочного, где чувствуешь каждый запах, каждый оттенок, в пепельно-серый, но подобные пертурбации окружающего или собственного сознания тоже не вызывали удивления.

— Я готова, — Анна повернулась к мучителю.

— Тогда проводи меня до столовой, — с улыбкой сказал гость, учтиво склоняя голову и принимая совсем человеческие черты. В лучах солнца его лицо все больше менялось, оживало, пока окончательно не стало таким, чтобы они по возрасту были равны с Учинни. — Я буду учтивым и не обижу твоего Верона. Хотя раз ты моя, то и он…

— Ты сказал, что не тронешь его, — Анна стиснула зубы. Если король не выполнит обещания, то как можно хоть чему-то верить? Даже без этого — как можно ему верить? Но так оставался хоть какой-то шанс. — Почему ты тогда не забрал его? Его — Верона. Ведь мог бы — без особых проблем, как убил всех приятелей, оставив выжившим лишь одного мальчика. Три дня попыток соблазнить и склонить, три дня среди мертвецов — а вслед отпустить. Почему?

— Я выбрал тебя, — равнодушно отозвался мужским механическим голосом король, разворачиваясь и деревянно шагая к двери. — Если ты так переживаешь за юношу, то дай ему самому решать, вдруг он на самом деле хочет быть моей куклой. А ты только глупо мешаешь умереть.

— Не дам! — вызверилась Анна, двинувшись вслед за Королем. Девушка не узнавала сама себя — ни в том существе, которым она становилась ночью, ни сейчас.

ГЛАВА 15

Она никогда не была склонна к борьбе и, если уж признаваться честно, из них двоих скорее Верон был героической натурой, а она сама плыла по течению, принимая все, что идет в руки. И вспоминая себя несколько дней назад, Анна понимала, какой мелко-самодовольной она, должно быть, выглядела со стороны.

А сейчас становилось страшно — до жути. И яростно, как будто она, прежняя, спокойная и ничем не выделяющаяся из приличного светского общества, раскололась на две половинки. Одна — серая, впитывающая прах и смерть, видящая глазами короля, дышащая с ним и для него, погружающаяся все больше и больше в тот, другой мир. Вторая — одуряюще жаждущая жить и почему-то не желающая отдавать Верона королю, даже для того, чтобы выжить.

Она просто не могла представить, что и с ее женихом может происходить что-то подобное, что сейчас пульсировало по вышитыми над сердцем и на руке проколам. Ей вообще не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь испытывал подобное.

— Эй ты! — оказавшись в коридоре, Анна надменно кликнула первого попавшегося слугу. — Уберите у меня в комнате.

Пойдут слухи. Обязательно пойдут слухи. Но эти опасения прятались за спесивой маской, которую девушка так искусно копировала с отца.

— Доброе утро, Верон, — войдя в столовую, Учини поздоровалась со своей женихом, старательно весело улыбаясь ему. — Как прошла ночь?

— Доброе утро, — одетый в скромный костюм, Верон выглядел невыспавшимся и усталым, под его глазами появились легкие тени от недосыпа. — Я хорошо спал, — пробормотал он, а потом посмотрел на странного друга, который опустился на стул, как обыкновенный ходячий манекен.

— Завтрак мы уже пропустили? — спросил тот, кукольно улыбаясь и поворачивая голову по сторонам, прежде чем потянуться к одному из блюд.

— Это второй завтрак, — любезно пояснила Анна, с тревогой глянув на Верона. — В наших краях еда довольно обильная и плотная, чтобы потом можно было без проблем прогуляться, сколько хочется, и не беспокоиться о потребностях тела. Что тебе положить, дорогой? — девушка продолжала говорить в рамках светской беседы, а у самой в глазах стояла мольба: «Пожалуйста, ни о чем не спрашивай».

Верон поджал губы. Он не был глупым, а еще ему не нравился этот тип в доме — мало того, что тот говорит, как человек, употребляющий опиум, так еще и ведет себя, словно здесь хозяин. В глазах появилась почти ярость, но она спряталась за очередной вежливой миной.

— Попробуйте закуски, — сложно оставаться радушным хозяином, когда трясет от нехороших предчувствий и непонятного животного страха.

— Анна уедет со мной гулять, — Король пальцем провел по густой сметане и отправил угощение в рот.

Девушке хотелось обреченно прикрыть глаза. Проси не проси, чудовище все равно сделает по-своему.