Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара

– Смотрите! – неожиданно воскликнул Кармо.

На фоне пламенеющего неба на скале появилась стройная женская фигура. Женщина стояла на самом краю скалы, протянув руки к закату, пылавшему над берегом. Дальность расстояния не позволяла ясно различить ее черты, но сердце Корсара дрогнуло.

Что-то вроде блестящей короны сверкало на голове повелительницы, широкая накидка, сотканная из разноцветных шелковых нитей, окутывала ее с головы до ног. Волосы были распущены и легко развевались под первыми дуновениями ночного бриза.

– Вы видите ее, капитан? – спросил Кармо.

– Да, – сдавленным голосом ответил Корсар.

– Узнаете ее?

– У меня пелена перед глазами, но сердце говорит мне, что это она… Онората, которую я покинул когда-то в бушующем море.

В тот же миг в воздухе раздался протяжный и зычный голос индейского вождя:

– Краснокожие воины! Наша повелительница объявляет священными белых людей, сыновей морских божеств. Горе тому, кто коснется их!..

Все индейцы у подножия скалы и те, что стояли на берегу, покорно склонили голову в ответ. Слово королевы было для них высшим законом.

В эту минуту солнце исчезло и быстро опустилась тьма, скрыв от глаз флибустьеров повелительницу карибов. А Черный Корсар бросился на пол своей клетки, спрятав лицо в ладонях. Его товарищам показалось, что они слышат глухие рыдания.

Лодки причалили к берегу, и в темноте индейцы разошлись по своим хижинам. Проходя мимо клетки, они делали какие-то непонятные знаки и кланялись, точно пленники в мгновение ока стали для них настоящими божествами. Невероятно для людей, которые еще четверть часа назад готовились быть зажаренными и съеденными этими же самыми дикарями.

Процессия уже полностью разошлась, когда появился вождь в сопровождении четырех воинов, несших горящие факелы. Движением руки он приказал открыть клетку и, склонившись перед Корсаром, произнес:

– Пойдем! Повелительница ждет тебя.

– Ты сказал ей мое имя? – спросил кавалер ди Вентимилья.

– Да.

– И что ответила она?

– Чтобы я привел тебя к ней.

– Скажи мне, какие у нее волосы?

– Как золото, – ответил вождь.

– Онората! – воскликнул Корсар, прижимая руки к груди. – Я уверен, что это она! Веди меня к королеве!

В сопровождении четырех воинов вождь племени пересек деревню, казавшуюся пустынной в этот ночной час, и углубился в лес, над которым уже появилась яркая луна. А через четверть часа они остановились перед просторным жилищем, одиноко возвышавшимся среди зарослей магнолий.

Это было легкое и красивое строение с верандой, со всех сторон окружавшей его, и двускатной остроконечной крышей, которая днем защищала от палящего солнца.

Бледный как полотно, Корсар остановился на пороге. Ему казалось, что перед глазами у него густая пелена.

– Входи, – сказал ему вождь, который со своими воинами остался снаружи. – Повелительница здесь.

Все стены в доме были покрыты циновками, что придавало ему очень нарядный вид. Бронзовая лампа, скорее всего с какого-нибудь корабля, потерпевшего в этих водах крушение, освещала комнату, оставляя в тени бо́льшую ее часть.

Стройная женщина, закутанная в широкую светлую накидку, с золотой короной на голове, отделилась от стены и медленно двинулась к Корсару. Не дойдя трех шагов до него, она легким движением распахнула накидку и откинула назад свои роскошные белокурые волосы, в живописном беспорядке падавшие ей на грудь.

– Онората!.. О господи, это ты!.. – воскликнул сдавленным голосом Корсар, падая на колени. – Прости меня, Онората!..

Королева карибов, а ею была дочь Ван Гульда, стояла перед ним неподвижно. В ее прекрасных глазах были слезы, грудь порывисто вздымалась, и глухие рыдания замирали на губах.

– Прости меня, Онората! – простонал Корсар, протягивая к ней руки.

Она наклонилась и подняла его, повторяя прерывающимся голосом:

– Да, я простила тебя… Еще в ту ночь, когда ты оставил меня в бушующем море… Ведь ты мстил за своих братьев… Но как же жестоко страдала я!..

И, не выдержав более, она разразилась бурным плачем, спрятав свое прекрасное лицо на груди у морского разбойника.

– О, сколько же мук я доставил тебе и себе! – с болью проговорил Корсар. – Неужели ты еще любишь меня?

– Да, кабальеро, – трепещущим голосом прошептала она. – Да…

Задохнувшись от невыразимого чувства, Корсар прижал ее к своему готовому выскочить из груди сердцу, но вдруг отпрянул и закрыл исказившееся от горя лицо руками.

– О мой злой рок! – в отчаянии воскликнул он. – Это невозможно. Между нами потоки крови…

Услышав эти слова, Онората отшатнулась, издав слабый возглас:

– Ах! Мой отец мертв?..

– Да, – мрачно ответил Корсар. – Он спит вечным сном в пучине Великого залива, в той же холодной и темной могиле, где покоятся мои братья.

– Ты… ты убил его… – зарыдала бедная девушка.

– Это судьба убила его, – ответил Корсар. – Он погиб вместе со своим кораблем, когда, стремясь погубить меня и себя, взорвал порох в крюйт-камере.

– Но ты не погиб.

– Бог не хотел, чтобы я умер, не увидев тебя.

– Души твоих братьев наконец успокоились? – осушив слезы, спросила она.

– Да, надеюсь, – ответил он еле слышно.

– А твоя душа?