Черный кот

Я был с семнадцати при деле –
Я увлеченно воевал,
И напрягался на пределе,
И через край переливал.
Потом, когда войны не стало,
И мы приехали с войны –
Мы были люди из металла
И рядовые пацаны.
Когда свалилась эта глыба,
Подрастерялся я слегка,
И воздух ртом ловил, как рыба
На дне рыбацкого дубка.
За напряженку голосую,
Мне надо, чтобы я гудел!
Когда вполсилы – я буксую,
Мой средний уровень – предел!

«Кашляет земля…»

Кашляет земля.
Температура
В месте кашля
Солнечной сродни!
Плавится в бетоне
Арматура,
Десять тысяч градусов –
В тени.
Эта нефтяная эпопея,
Вечное движение колес!
Дышит,
Задыхаясь и потея,
Кашляет земля.
Туберкулез.

«Не могу причинить…»

Не могу причинить
Ничего вам хорошего –
Дни так быстро
Бегут на закат!
Ощущаю себя
Старым фруктом
Из прошлого,
В лучшем случае –
Это цукат.
А весь город увешан
Моими плакатами,
Я опять затеваю игру!
Напишите мне,
Кто не объелся цукатами:
Дабл-ю. Дабл-ю. Танич. РУ

«Он мне когда-то…»

Он мне когда-то
За трояк
Перекрывал стояк
И ставил кран,
И был немножко пьян,
И был для несантехников,
Для нас,
Неуважаем,
Как рабочий класс.

Все тот же дом,

Все тот же кран,
Все тот же ЖЭК,
Но в нем теперь
Он – первый человек.

Я понимаю,

Как я был не прав
Насчет его
Первостатейных прав!
Сижу, пишу,
А кран течет, течет –
Кому – почет?
Сантехнику – почет.

«Мы прокатились по Европе…»

Мы прокатились по Европе –
Женева – Линц – Брюссель – Париж!
Но с автобана, на галопе,
Чего там есть, не разглядишь.

Из европейских впечатлений

Одно осталось на лету –
Что два десятка поколений
Слепили эту красоту.

А так, по частностям, достало,

С учетом автоскоростей, –
Девицы красного квартала,
Музей «Д’Орсе» среди путей.

И тот, со стейками, подвальчик,

И неприличный экспонат –
Брюссельский писающий мальчик,
Урологический плакат.

Стишок

Я помню – шла вторая книжка,
И в ней такой один стишок,
Как я, остриженный парнишка,
Попал в армейский пищеблок.

Как на картошке бородавки

Ножом, как скульптор, обирал –
Чтоб на положенной добавке
Я чьей-то пайки не украл.

Сказал редактор, не краснея:

– Давайте снимем ваш хорей –
Здесь психология еврея,
Ну, надо вам, что вы – еврей?

Прошло сто лет,

Я так и прожил,
Куска чужого не украв,
Но вдруг подумаю: а все же,
Быть может, был редактор прав?

Теперь-то я живу нескромно,

Но по инерции скорей
Картошку чищу экономно,
Как скульптор, да,
И как еврей.

«Как привяжется размер…»

Как привяжется размер,
Хошь – не хочешь,
Как трамвай, бежишь,
А с рельс
Не соскочишь.
Он и сам себе слова
Выбирает,
А закончатся слова –
Умирает.
И когда ты все сказал
В полной мере,
Он и точку
Ставит сам,
В том размере.

«Кому-то охота…»