Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать

Раскачиваясь на стуле, он то и дело склоняется над столом и, дыша смрадом прямо на Полякова, заплетающимся языком упорно втолковывает ему, что «окромя единственной бутылочки пива ничего не принимал». Альберт брезгливо его отпихивает и морщит нос. Как правило, абсолютно все задержанные за пьянство подставляют пенный напиток, наивно полагая, что именно этот факт позволит им проскочить мимо административного наказания. По большому счету, тому же Альберту абсолютно по фигу сколько и что пил доставленный: хоть виски, хоть французский коньяк с шампанским – все равно, если очутился здесь – будешь наказан. Как? Это другая тема.

В итоге измученный длительностью процедуры клиент валится с ног, точнее с табуретки, и тут же под столом засыпает. Альберт чертыхается, вызывает машину вытрезвителя и вместе с помощником, взявшись за наиболее чистые предметы одежды, волокут брыкающееся во сне тело в камеру, оставляя на недавно промытом полу мокрый остро пахнущий развод.

– Обделался скотина! – досадует Альберт. Полы опять мыть надо.

– Подожди, притащат еще кого – помоют.

– Да без тебя знаю! А пока прикажешь в этой вони сидеть?

Я развожу руками, не в силах помочь его горю.

Внимание! Слышу скрип дверных пружин и топот ног, сбивающих снег.

Делаю знак Краснову, но он сам все слышит и, спрыгнув с подоконника, не торопясь, проходит поближе к двери.

Альберт поднимается из-за стола и зачем-то останавливается в центре дежурки. Внутрь, продолжая отряхивать с одежды влагу, уверенно заваливают двое крепких парней, лет по двадцать с небольшим, скорее всего уже отслужившие в армии.

– Ну и вонища у Вас, Альберт Вениаминович, – насмешливо замечает Игорь, а это наверняка он и есть, судя по наглости, – прибраться бы не помешало. – Здоровается с Альбертом за руку. Тут же бесцеремонно протягивает раскрытую ладонь мне. – Здорово, будем знакомы, Игорь.

Я машинально отвечаю на рукопожатие. Ладонь у Игоря жесткая и сильная, и моя рука сразу попадает в клещи. У некоторых есть привычка или, правильнее сказать – понт, сдавливать при приветствии ладонь оппонента до синевы в лице и слез. Непонятно, правда, что этим доказывается, кроме собственного идиотизма. Я, как человек не слабый, не уступаю. Мы так стоим, как склеенные, впившись глазами друг в друга. Улыбочка сходит с его лица, и оно розовеет.

– Все, ничья! – первым сдается Игорь, сжимая и разжимая затекший кулак. – Молоток, против меня мало, кто выдерживает.

«Вот наглец, такой без мыла, куда надо пролезет. Подфартило Альберту, слов нет».

– Познакомься, Вениаминыч, это Максим – мой друг, – показывает на второго парня, в напряжении застывшего около входа. – Заходи, Макс, не стесняйся.

Игорь по-хозяйски подходит к окну и, отодвинув штору, ставит на подоконник объемистый полиэтиленовый пакет.

– Это, как обещал, – поясняет он.

– Ну, что за тема? Зачем вызывал? – продолжая улыбаться, Игорь смотрит на Полякова.

– Рановато подошли, придется немного подождать, – мямлит почему-то растерявшийся Альберт.

– Игорь! Так давай попозже подвалим, – говорит, как мне кажется, просекший ситуацию Макс. – Чего в этой вони сидеть?

«Нет, ребятки, никуда вы отсюда не выйдете, приплыли…»

– Альберт, пока, говоришь, время есть, одолжи твоих знакомых минут на пять понятыми. Их как раз двое. А то в такую погоду кого-то на улице искать – больно стремно. Поможете? – обращаюсь уже к Игорю.

– А без вопросов! Всегда готов родной «рабоче-крестьянской» помогать. Куда идти?

– Вот он, – указываю на Леху, – отведет, а я следом за вами.

Краснов, подталкивает упирающегося Максима вперед, я следую за добродушным и наивным Игорем. «Щелк» – за нами закрывается замок двери в наш отсек. Все. Теперь отсюда никуда не денешься без сторонней, нашей то есть помощи. Замок сконструирован лично Воробьем, как и дверь, и отличается крепостью и надежностью.

В углу коридора с трудом различимая, нахохлившаяся тень Семенова.

Проходим очень близко, отчего он еще больше вжимает голову в плечи и прячет лицо за поднятый воротник куртки. «Молодец, конспиратор, пока ведет себя, как надо». Дед и Петя в ожидании сидят за столами. Воробей оперся плечом о шкаф и канцелярской скрепкой ковыряет заусенец на пальце.

– Они? – зачем-то переспрашивает дед. – Кто из вас Игорь? Ты? Тогда проходи сюда. Толя, другого к себе забери.

– Пошли. – Воробей берет Максима под локоть.

– А в чем собственно дело? – Максим быстрым движением высвобождает руку и, не спуская глаз с Воробья, пятится к выходу.

В движении Максима я мгновенно определяю характерную сноровку борца.

– Тебе, что еще объяснять все надо? – встревает Петя. – А ну, пошел!

Петя решительно двигается к Максу. Секундное замешательство.

– Можно и поговорить, куда идти? – снисходительно сдается тот.

– Не беспокойся, отведут! – Петя подталкивает уже не рыпающегося Макса в спину и, открыв перед ним дверь, выпихивает в коридор. Воробей, нарочито не спеша, выходит следом.

Поднявшийся со стула Ермолин, подходит вплотную к Игорю.

– Ну, что, красавец, коль жизнь свела, давай ближе знакомиться.