Черный кот на рояле, или В возбуждении уголовного дела отказать

Галевич не спеша читает.

– Ого! Преступная группа, разбои! Ничего себе? Мероприятия намечены, лица установлены! А тут что? – берет другой лист. Боже мой, как красиво – с целью изобличения фигурантов организовать ввод в преступную группу внештатного сотрудника, – громко цитирует он и поднимает на Володю ехидно прищуренные глаза. – А почему я об этом только что узнаю?

– Ты дурачком-то не прикидывайся, – на удивление спокойно говорит Ермолин. – Все же прекрасно знаешь. Тем более, на сходке сам шефа уверял, что оперативной информации куча. Вот и регистрируй по-тихому.

Галевич, не выпуская сводок из руки, несколько секунд думает.

– А внештатник – бандит Мухин? Правильно я понимаю? – наивно глядя в Володины глаза, спрашивает он.

– Да.

– Хорошо, – гнусаво тянет Галевич. – И отчего же ты к нему так симпатией проникся?

«Вот сволочь!» – внутри все закипает. Дед, сразу уловив мое настроение, толкает под столом ногой. – «Остынь, парень, пока не время».

– Если не врубаешься, объясню! – Похоже, Володиному терпению приходит конец. – Если бы не добровольная помощь Мухина, я подчеркиваю, добровольная, нам в жизни их не задержать. Уже сегодня след бы простыл. Дел же столько наворотили – полгода разбираться будем.

– Значит, по твоему мнению, любого преступника, кого за жопу взяли и раскололи, отмазывать надо?

– Нет, не любого. – Ермолин заметно побледнел. – Мухин – случайный среди них человек. Запутался парень. Не знал, как выкарабкаться из этой ситуации…

– А ты подсказал, – перебив Володю, Галевич открыто насмехается. – Короче, туфту эту я регистрировать не буду! Все!

– Стоическому терпению Деда пришел конец. Признаюсь, я никогда не видел его таким. Володя еще больше побледнел, на лбу проступили бусинки пота.

– Ты тварь, Леня! – чеканит он каждое слово. – Мелкая завистливая тварь! Пока ты в театре или еще где толстые ляжки лапал, тот же Мухин под стволом стоял и, как тебе известно, ранен…

– Выйди из кабинета! – орет на меня Галевич.

– Он останется здесь! – как по металлу режет Дед. – Он сегодня жизнью рисковал! – Так вот. – Ермолин решительно рубит воздух рукой. – Не перебивай! Если ты отказываешься, то до высшего руководства дойду. Помогут. Не сомневаюсь. А про тебя, гаденыша, всем, кого увижу, рассказывать буду, что своего же «барабана» подставил! Вот теперь все! – Дед резко замолкает и тянется в карман за сигаретой. Сломав несколько спичек, прикуривает.

Потрясенный Галевич долго молчит. Потом берет со стола сообщения и вновь читает.

– Ладно, успокойся, – примирительно говорит Деду. – Не кипятись. Все же объясни, почему ты за него так хлопочешь? Бандит как бандит. Ну, подумаешь, помог, когда к стенке прижали…

– Я ему жизнью обязан. Не хотел тебе говорить, но пришлось.

– Ах, вот оно что? – Леня нервно постукивает карандашом о картонную папку. – Теперь понятна твоя инициатива. Должник, значит.

– Ничего ты не понял, – отмахивается Ермолин. – Ты мне скажи, будешь регистрировать?

– Тут подумать надо.

– Что думать! Думать времени нет! Прикинь сам, чем ты рискуешь? – Володя наклоняется вперед. – Поставишь номерочек. Вот он, факт налицо. Кто проверять будет? Все задержаны. Дело чистое. – Замолкает. – А вообще, иначе можно все устроить…

– Это как?

– Прими информацию как бы от себя. Распиши там, наметь мероприятия, поручи исполнить. Утром сегодня карточки на тех же Разина и Гейнрих составь и в информационном центре номерок «забей». Если что, я помогу, у меня там знакомые есть. Такая красивая разработка получится. Не хухры – мухры, а группа. Просекаешь все выгоды? Тут тебе и ввод сотрудника, и задержание вооруженного преступника – красотища! Главк слюни от зависти пускать будет!

– «Завестись», говоришь? – Непробиваемое до этого лицо зама приобрело крайне заинтересованный вид. – А это, знаешь, выход!

– Ну, вот и договорились!

– Надо сразу было правильно свои мысли излагать, а не путать меня и не орать на все отделение. – Назидательно вещает Леня и смотрит на настенные часы. – Скоро следователь подъедет. Целых два, – поправляется он. – Терпильская лично расследование на контроль взяла. Ну все, – совсем миролюбиво говорит он, – Давайте по местам. Работы предстоит по горло.

Мы останавливаемся в конце коридора у окна. В руке Ермолина появляется очередная сигарета. Он открывает форточку и в образовавшуюся щель выдыхает дым. Вид у него крайне расстроенный.

– Володя, – касаюсь его плеча, – не переживай ты. Все нормально.

Дед выбрасывает в окно недокуренную сигарету и пристально смотрит на меня, потом, будто спохватившись, подталкивает в спину.

– Пошли.

Тычу пальцем в цифры номерного замка. В коридоре, прислонившись к стене и отведя в сторону прикованную наручником к стояку отопления руку, смирно сидит подавленный Макс. Прошедшие сутки его преследуют откровенные обломы, которые, в конце концов, просто придавили и сломали его. Парень уже не боец и, похоже, смирился с этим. Заходим к себе в кабинет. Краснов продолжает дрыхнуть, теперь уже развалившись на всю длину дивана. За стенкой тихо переговариваются Воробей и Петруха.

– У тебя выпить что есть? – вдруг спрашивает Дед.