Черный кот. Три орудия смерти (сборник)

– Да, и в нескольких других не менее странных местах. Но самым странным оказалось то, что все было хорошо, пока я не прибыл на обитаемый остров. Если точнее, для начала я провел несколько лет в весьма необитаемой части более или менее обитаемого острова. Я, разумеется, имею в виду остров, обозначенный на карте как Австралия. Я пытался заниматься фермерством в отдаленной части буша[46], пока цепочка неудач не заставила меня буквально ползком добираться до городов. Я хотел сказать, до цивилизации, но если бы вы видели эти города, вы бы поняли, что это прозвучало бы очень странно. В дополнение ко всему, лошади, которые везли мою повозку, заболев, издохли прямо посреди пустыни, а я остался как будто на другой стороне Луны. В цивилизованных странах никто не имеет ни малейшего представления о том, что такое Земля, и о том, что б'oльшая часть ее суши с таким же успехом могла бы быть Луной. У меня оставалось не больше шансов преодолеть эти бесплодные и бесконечные, поросшие дикой акацией пространства, чем убедить комету, забросившую человека в космос, отвезти его обратно домой. Я совершенно бесцельно плелся по этой пустыне, пока не увидел что-то, напоминающее высокий голубой куст, не являющийся частью безликой массы серо-голубых кустов, и понял – это дым. Клянусь Богом, существует великолепная пословица, утверждающая, будто нет дыма без огня. Но поистине великой могла бы быть пословица о том, что нет огня без человека, и никто не может сказать, какое из этих явлений является б'oльшим чудом. Итак, я нашел человека. В нем не было ничего особенного. Осмелюсь предположить, вы обнаружили бы в нем множество недостатков, если бы он оказался вашим соседом либо членом вашего клуба. Но он был настоящим волшебником. В моих глазах он был наделен способностями, недоступными зверям, птицам или деревьям. Он дал мне еды и показал путь к ближайшему поселению. В поселении, крошечной заставе в глуши, меня ожидало то же самое. Они мало что могли для меня сделать, но кое-чем мне помогли, и в том, что я к ним обратился, не увидели ничего особенного. Короче говоря, мне наконец удалось добраться до морского порта, где я уговорил владельца небольшого суденышка пустить меня на борт и позволить отработать свой переезд в Англию. Человек этот оказался не очень приятным, и хорошо на его судне мне не было, но с палубы меня смахнула волна, а не самоубийство. Было еще не поздно, поэтому происшествие не осталось незамеченным, и тут же матросы закричали: «Человек за бортом!» Это отвратительное суденышко с его еще более отвратительным коротышкой капитаном четыре часа бултыхалось вокруг меня, а матросы пытались вытащить тонущего из воды. Попытки успехом так и не увенчались, но со временем меня подобрало судно, напоминающее туземную пирогу. Управлял им какой-то безумный метис, обитавший на самом настоящем необитаемом острове. Я позвал его на помощь так же, как совсем недавно тщетно взывал о помощи к команде своего судна. Он угостил меня бренди, предоставил свой кров и все остальное, как нечто само собой разумеющееся. Это был еще тот персонаж. То ли белый, то ли почти белый человек, поселившийся среди туземцев, не носил ничего, кроме очков, и поклонялся своему собственному богу, смастерив его из старого зонтика. Но ему не показалось странным то, что я обратился к нему за помощью, и в своем собственном стиле он оказал ее мне.

Потом наступил день, когда в океане показался корабль. До него было очень далеко, но он шел мимо острова. Чего только я не делал: кричал, звал, размахивал простынями и полотенцами, зажигал факелы. И со временем корабль действительно сменил курс, причалив к острову, чтобы снять нас с него. Все держались сухо и официально, но они сделали то, что считали своим долгом. И все это время, особенно на последнем отрезке пути домой, я пел старую как мир песню: Coelum non animam[47] – «На реках Вавилонских» – или, другими словами, нет ничего хуже изгнания, а дома человеку и стены помогают.

После всех моих приключений и чудесных спасений я наконец-то ступил на причал Ливерпульских доков, подобно тому как школьник входит в отцовский дом в первый день рождественских каникул. Я совсем забыл о том, что у меня практически нет денег, и попросил у прохожего одолжить мне некоторую сумму. Меня немедленно арестовали за попрошайничество, и я начал свою карьеру преступника с ночевки в тюрьме.