Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь!

Лохматый деликатно взял из вазочки самое маленькое печеньице и стал размешивать чай, причем, что характерно, сахар в чашку не положил.

— Вы бутерброды кушайте! — Я отвернулась за вторым ножом, а когда взглянула назад, то увидела, что лохматый уронил на пол кусок масла. Он страшно засмущался, вскочил и уронил тарелку с ветчиной. Я метнулась вперед, успела подхватить тарелку, но два куска ветчины шлепнулись на пол. То есть не на пол, а в услужливо распахнутую пасть бордосского дога, напоминающую раскрытый чемодан. Эта махина нарочно разлеглась на дороге, чтобы все об него спотыкались и роняли на пол что-нибудь вкусненькое.

— Простите! — Лохматый непритворно расстроился. — Я не нарочно.

— Конечно, не нарочно! Это вон Бонни хулиганит! Не смей отнимать у гостя еду! — прикрикнула я.

Бонни усовестился и прикрыл голову лапами. Лохматый тип совсем скис и дрожащей рукой взял чашку. Я ожидала, что либо чашка сейчас выскользнет у него из рук, либо ручка у чашки отвалится сама по себе, либо как раз в этот момент произойдет подземный толчок невиданной силы, словом, так или иначе, чаю мой гость не попьет. У таких людей вечно что-то случается — в самый неподходящий момент развязывается шнурок, и они растягиваются на пути бегущей к поезду толпы людей. Кепочку с их головы ветер срывает точно посредине моста, и она падает в реку.

Именно такие люди застревают в дверях вагона метро — голова внутри, а тело снаружи. Только на них падают с балкона цветочные горшки — все остальные спокойно идут мимо. Бьюсь об заклад, что с билетом на поезд у этого типа точно вышла накладка. Или он пришел на пятый путь, а поезд уходил со второго.

Одним словом, передо мной сидел классический растяпа и неудачник.

Я мягко отняла у него чашку, насыпала туда три ложки сахара и размешала. Под моим наблюдением лохматый отхлебнул из чашки и зажмурился от удовольствия — стало быть, с сахаром угадала. После чего я сама намазала булку маслом и положила кусок рыбы, не обращая внимания на страстные вздохи Бонни. Я вовремя пододвигала гостю новые бутерброды и подливала чай, подсовывала салфетку, следила, чтобы посуда не оказывалась в опасной близости от края стола. Ногой я непрерывно отпихивала Бонни — наглый пес порывался встать и положить голову на стол.

Прошло минут сорок, я за это время устала так, как будто перелопатила гору земли величиной с пятиэтажный дом. Наконец гость заявил, что сыт и очень мне благодарен. Он съел восемь бутербродов, триста граммов печенья и выпил три чашки чаю, но кто считает? Тем более не свое…

Видя, что на столе пусто, Бонни поскучнел и удалился.

— Так отчего же вы приехали не вовремя, Иван… Алексеевич? — Я решила, что самое время приступить к расспросам.

— Понимаете… — он смущенно потупился, — Борис давно меня звал. Когда отец умер, я ему написал — так, мол, и так. И получил ответ достаточно резкий… Ну, что делать? А в прошлом году он мне письмо прислал. Извинялся и, вообще, сказал, что делить нам нечего, родителей давно нет, и мы можем общаться как братья…

— А отчего же вы приехали только сейчас, а не в прошлом году? — не унималась я.

Виданное ли дело — ехать наугад, как будто при царе Горохе живем! Это тогда всю жизнь на одном месте сидели, и связи никакой не было, кроме почтовых голубей и сапог-скороходов! А теперь все-таки телефон и телеграф есть…

— А я это письмо только недавно получил… — заявил этот тип.

Ну, знаете ли! Хоть почта у нас и работает из рук вон плохо, однако про такие немыслимые сроки получения письма я не слышала. Ты ври, да не завирайся!

Очевидно, эти мысли отразились на моем лице, потому что подозрительный гость порылся в карманах, причем я вовремя успела убрать с его дороги пустую вазочку из-под печенья, и вытащил на свет божий пачку бумаги. Он сдвинул чашки и разложил мятые клочки на столе. Я с удивлением поняла, что это письмо, вернее, остатки от него. Лохматый тип, которого я твердо считала еще и ненормальным, аккуратно раскладывал на столе свой мусор. Стали видны слова, написанные твердым мужским почерком:

«Дорогой брат, прости меня за глупое и жестокое письмо, во мне говорила обида моей матери…»

Дальше нужный кусок отсутствовал, потом строчки были затерты или залиты чем-то жирным. Зато подпись в конце письма я разобрала: «Борис Ланский». И закорючка.

— Отчего же вы храните письмо брата в таком странном виде? — спросила я.

Взгляд гостя показал, что он вполне оценил мой сарказм.

— Понимаете… — он отвел глаза, — тут вышла такая история…

Так я и знала! Даже письмо не может получить как все люди!

— Это письмо пришло на адрес моей жены… Бывшей жены, — произнес гость.

Вот интересно! Неужели нашлась женщина, которая взяла этого недотепу в мужья? Хотя что это я, некоторым дамам так замуж хочется — готовы за кого угодно пойти. Опять же, любовь зла, полюбишь и такого… Хотя козлом я бы его все же не назвала.

— То есть я раньше тоже там жил, — тянул этот несуразный тип, — вот Борис и написал туда. Другого-то адреса у меня не было, я квартиру снимал то тут то там…