Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь!

— Скажешь, что мы везем тяжелобольную собаку, — я кивнула на Бонни. — А еще лучше — взбесившуюся… тогда ни один милиционер не станет дальше разбираться…

Бонни недовольно зарычал: ему не понравилось, что его назвали больным, а тем более бешеным.

— Вот-вот, ты так зарычишь — и нас пропустят без лишних вопросов!

— Кстати, насчет собаки, — спохватился Гера. — Ты ведь обещала мне пекинеса, а привела это чудовище…

Я сделала вид, что не слышу.

Гера сел за руль, а мы втроем — я, Иван и Бонни — разместились сзади. Мы с Иваном устроились на скамейке, Бонни вальяжно развалился у наших ног.

Иван кутался в клетчатый плед: ночь была теплая, но после всего перенесенного его бил нервный озноб.

— Я должен тебе сказать… — начал он, когда наш автобус вырулил на шоссе. — То есть я не должен, я хочу сказать…

— Может, не надо? — усмехнулась я, заботливо укутывая его плечи.

— Нет, надо! — Он покраснел, побледнел и придвинулся ко мне поближе. — Ты знаешь, я так тебе признателен… так благодарен… ты столько для меня сделала…

— Ой-ей-ей! — вздохнула я. — Это что — выступление на торжественном собрании, посвященном моему юбилею?

— Не сбивай меня! — вскрикнул Иван. — Я и сам собьюсь! Дело в том… ты понимаешь, никто и никогда… и поэтому я тоже… ну, в общем, ты сама понимаешь!

— Нет, — честно призналась я. — Совершенно ничего не понимаю!

На самом деле я прекрасно все понимала, не сочтите меня за дуру. Однако решила не давать Ивану палочки-выручалочки, пускай выкручивается самостоятельно. Хочешь изъявить благодарность, так скажи об этом прямо, без охов, ахов, вздохов и экивоков! Вечно мы, женщины, должны приходить на помощь.

— Ты извини, — Иван помотал головой, — что-то никак не могу собраться с мыслями.

Я хотела ехидно вставить, что это его обычное состояние, но вовремя опомнилась. Человеку и правда сегодня досталось. И потом, вроде бы он умный, программу какую-то придумал, на работу в приличную фирму берут…

— Спасибо тебе, — Иван взял меня за руку, — ведь если бы не ты, они увезли бы меня…

— И в любом случае ты бы не выжил, — грустно закончила я, — даже если сердце уже не понадобилось… никому не нужен свидетель…

Его глаза потемнели, и я поняла, что болтаю лишнее.

— Жалко Бориса… — пробормотал Иван, — ну да ладно, значит, судьба… Но я, вообще-то, о другом… понимаешь…

Тут наш микроавтобус подбросило на какой-то рытвине, и я непонятным образом оказалась в объятиях Ивана. Бонни недовольно заворочался, пытаясь встать, но я пнула его ногой, чувствуя, что сейчас произойдет что-то очень хорошее. Иван не подвел, его губы прижались к моим губам.

— Вот теперь понимаю! — пробормотала я, когда у нас не хватило воздуха, и он на мгновение отстранился. — Но для большей уверенности можно повторить…

Бонни привстал и положил голову мне на колени, я тут же двинула его кулаком по носу, тогда он наступил мне на ногу всем весом. Я едва слышно застонала, и Иван понял это как призыв.

Он снова потянулся к моим губам и даже закрыл глаза в предвкушении, но вдруг между нами появилась огромная золотисто-песочная морда. И вместо того, чтобы поцеловать меня, Иван поцеловал слюнявую физиономию Бонни!

Всю оставшуюся дорогу мы просидели рядом на скамейке, а это чудовище развалилось посредине и смотрело нахальным взглядом.

«Я вас насквозь вижу! — читала я в этих глазах. — Ишь чего выдумали. Ты моя и только моя, мы будем вместе, и никто нам не нужен. Подумаешь — сводный брат! Это еще доказать нужно. Понаедут тут, наши морепродукты кушать…»

Иван все больше мрачнел, я совершенно растерялась.

В квартире было тихо, пыльно и неубрано, в последнее время я запустила хозяйство. Бонни решительно настроился портить нам жизнь, он всюду следовал за нами. Пробовали закрыть дверь — она тотчас начинала трещать под ударами огромной головы. Пробовали умилостивить его салатом из свежей каракатицы и осьминогов — негодяй только усмехался и выпускал на пол очередную порцию слюны.

— Это еще что, — вздыхала я, — что ночью будет…

Уразумев, что ночью Бонни намерен спать в моей постели, Иван озверел.

— Черт знает что! — вскричал он. — Это же просто извращение какое-то!

— Я не виновата, — вспыхнула я, — это его так приучили! Ему одиноко, он потерял хозяев…

— Та-ак… — протянул Иван. — Эй, сирота казанская, пойдем выйдем! Поговорить надо!

— Ванечка, не надо! — испугалась я. — Он тебя съест!

— Ничего, авось подавится! — мрачно пообещал Иван и закрыл передо мной дверь кухни.

«Как бы они посуду не побили!» — подумала я без напряжения, на самом деле мне было на посуду наплевать.

На кухне было тихо. Я послушала немного под дверью и удалилась в гостиную смотреть телевизор. Через некоторое время явились оба, внешне неповрежденные. Иван смотрел победителем, Бонни был тише воды ниже травы.

— Как ты с ним справился? — изумилась я.

— О, это наш секрет! — усмехнулся Иван. — А вообще-то, мы заключили с ним соглашение. Он оставляет нас в покое, а я за это везу его завтра на тот склад в Удельной, у него там сердечная симпатия появилась.