Черный кот в мешке, или Откройте принцу дверь!

Все эти умозаключения Бонни выражал посредством воя, лая, мотания хвоста и облизывания. Я его очень хорошо поняла, но решила отложить выяснение отношений на потом.

— Дорогой, я тоже тебя люблю, — я постаралась, чтобы в голосе моем звучало как можно больше нежности, — но дай же мне встать наконец.

— Как вы — в порядке? — осведомился, подойдя ко мне, один из «людей в черном». Он был довольно симпатичный, лет сорока, с седыми висками и ямочкой на подбородке. Не знаю почему, но Бонни при нем присмирел и даже отполз чуть в сторону.

— Я — да, а вот Иван… — я показала в сторону микроавтобуса.

— Им уже занимаются, — успокоил он меня и подал руку, помогая подняться. — Ваш пес молодец. Когда мы приехали в ангар на Удельном проспекте, он уже задержал одного из преступников.

— Лелика! — догадалась я.

— Вот-вот. Кстати, он так испугался вашей собаки, что нас благодарил чуть не со слезами на глазах. Правда, перестал благодарить, когда на него надели наручники…

— А кто вы такие? — Я спохватилась, что понятия не имею, что за люди так своевременно пришли мне на помощь.

— Название нашей организации вам ничего не скажет, — он улыбнулся одними глазами. — Но, в общем, мы заняты противодействием организованной преступности в общеевропейских масштабах…

— А при чем здесь Иван? И его брат Борис? И чего хотели все эти люди? — Я обвела жестом мертвое тело седой убийцы и живую Ингу, которая стояла, прислонившись к микроавтобусу, и с ненавистью озиралась по сторонам.

— Кстати, должен вам сообщить, — мой собеседник повысил голос и повернулся к Инге. — Должен сообщить, что вы в любом случае опоздали: дон Александр умер сегодня днем!

Инга резко побледнела.

— Нет! — крикнула она не своим, а каким-то тонким и жалким голосом. — Это неправда! Он не может умереть! Он такой сильный человек!

— Правда! — В голосе мужчины с седыми висками зазвучали жесткие нотки. — Вы меня знаете, я никогда не вру. И вас не стал бы обманывать. Дон Александр умер. Обширный инфаркт, сердце не выдержало. Сильные люди тоже умирают.

— Не-ет! — закричала Инга, по телу ее прошла крупная дрожь, в глазах я увидела безумие.

Мужчина с седыми висками нахмурился и сделал знак своим подчиненным, но было уже поздно.

Инга неожиданно сорвалась с места и побежала вперед по полю. Один из бойцов пытался перехватить ее, но она со страшной силой сшибла его на ходу, так что он отлетел в сторону как пушинка. Еще двое устремились за ней, но, несмотря на то, что руки у нее были скованы наручниками, догнали не сразу. Инга бешено вырывалась и дралась ногами.

— Ну и ну! — вскричала я. — С двумя справляется!

— Это истерика, — недовольно протянул мой собеседник, наверно, ему стыдно было за своих бойцов, — она была очень предана дону Александру.

Бойцы наконец справились с визжащей Ингой и притащили ее к микроавтобусу.

— Не дури, — сказал ей мужчина с седыми висками, хмуря брови, — что еще выдумала…

Инга откинула голову, попыталась что-то сказать и вдруг сползла по стенке микроавтобуса на асфальт.

Вот уж чего от нее не ожидала — что она может упасть в обморок! С виду железная женщина, из тех, про кого поэт сказал «гвозди бы делать из этих людей».

Кажется, моего собеседника ее обморок тоже удивил.

— Кто такой дон Александр? — спросила я, умирая от любопытства. — Кто такая эта Инга? И вторая, седая…

— Вы имеете право это знать, — кивнул он и, ведя под руку к одной из машин, заговорил: — …Когда-то давно, еще до революции, жили в Петербурге три брата — Викентий, Лев и Николай Ланские. Они сообща владели торговым домом, занимались поставками зерна и говядины. Революция поставила крест на их удачной коммерции. Двое братьев, Лев и Викентий, успели уехать за границу, третий, Николай, остался в России.

Лев обосновался в Германии, женился вторым браком на девушке из приличной семьи. Викентий перебрался в Марокко…

— Вы что — хотите мне быстренько рассказать целую семейную сагу? — прервала я своего собеседника. — Такими темпами мы доберемся до конца к Новому году!