Черный козерог

Наше восхищение его ловкостью соответствовало уважению, которым он был окружен соплеменниками. Оказывается, этот человек был мумка — колдун. Он ухаживал за больными, умел составлять яды (об этом говорил он сдержанно), «вызывать духов умерших, привлекать на охоте расположение бога Ина».

Так как ночь приближалась к концу, а охота должна была возобновиться с рассветом, мумка подумал о молитве. На серебристом небе еще сверкала полная ясная луна. Отойдя в сторону, он устремил свой взгляд к луне, изогнулся и стал шептать что-то похожее на заклинания.

Не раз писали, что бушмены обожествляют луну; я уверен, что это ложно. Они почитают только Верховный Дух, Отца Мира. А луна, по их представлениям, не что иное, как глаз небесного свода, нечто вроде перегрузочного пункта возносящихся молитв.

Функции колдуна переходят по наследству, тогда как вождь рода избирается. Вождем у них был коренастый детина с энергичным выражением лица, он был сильнее и ловче своих партнеров, хотя рост его не превышал среднего: на глаз 1,58 метра.

Вождь, как нам показалось, нервничал. После неоднократных недомолвок он заявил, что «верблюжьи патрули поста Цане его беспокоили, что начальник поста Калабенг придирается к ма’сарва, что он приказал арестовать знаменитого соседского охотника Матобе и держит его пленником…».

…Хотя стоянка здесь была кратковременной, на лагере уже лежала печать обжитости: куски мяса висели на ветках деревьев, под которыми собаки подлизывали кровавые подтеки. К стволам деревьев были приставлены копья, луки, рогатины, трости стариков. палки-копалки, а подле были сложены противовесы (гальки с отверстием). Там же виднелись стрелы, кончики которых были выпачканы черной отравленной массой. Страусиные яйца, разложенные на песке, служили бидонами для воды. А так как запас влаги редко возобновлялся в сухой зимний сезон (европейское лото), то бушмены заготавливали на зиму дыни саммы ради их сока. Я увидел также снопы твердых тростинок, которые служат для высасывания воды из подземных ручьев.

Застревать здесь надолго мы не могли. Потревожив сон бушменов, мы их вынудили бодрствовать до рассвета: теперь и они готовились в путь. Женщины вновь укладывали и связывали свои кожаные мешки, мужчины взяли оружие. Вместо прощального подарка мы дали им самое ценное: воду. Мы перелили содержимое своих бидонов в страусиные яйца. Излишек буквально опьянил рты, стремящиеся хоть однажды погасить свою жажду. Особенно наслаждались водой дети — как нектаром. Потом, чтобы не отставать от взрослых, они тоже взяли в руки свое «оружие» — маленькие метательные палицы, предназначенные для зайцев, крыс, дикобразов.

БАКАЛАХАРИ

Две крупные группы байту пришли когда-то с севера в Южную Африку. Первая, которую составляли нгони, тонга и зулусы, придерживалась побережья Индийского океана. Вторая (сото и тсвана) прибыла позднее и прошла западнее.

Сото поселились в современном Лесото. Тсвана, или чуапа (по Броуну, этимология этого слова означает «те, кто всегда отделяются»), и и самом деле отделились от прочих банту.

Одно из племен сото давно пришло в Калахари, установило сношения с бушменами и, присвоив себе имя этой страны, стало называться бакалахари.

Между тем другие племена сото задержались в Трансваале или еще севернее, пока не соединились со своим головным эшелоном; не выходя на восточные и южные границы Красной степи, они добрались наконец до района северных болот. Эти племена сохранили свои тотемные имена: баквена (люди крокодила), батавана (люди львенка), батлахаро (люди змеи), баролонг, бангвакеце, бамангвато и т. д. Тсвана и сото поселились вне пределов буша. Англичане из-за них назвали Калахари Бечуанилендом («страна бечуанов»), Сначала это был британский протекторат, а недавно там провозглашено государство Ботсвана.

Для диких животных и Африке устроили заповедники, по почему же не оставили бушменам кусочек их Калахари? По меньшей мере хотя бы те районы кустарниковых джунглей, где никогда не ступал ни один бечуана и которые были исконными владениями бушменов?

Вождь Монсиуа и его подданные

О’Рейлли, потеряв веру в свой грузовик, намеревались отправить его на пенсию. Африканер возвращался в Южно-Африканскую Республику. Я же решил поселиться в Цапе, у бравого чернокожего сержанта.

Вдали от своего майора в Мафскииге, другом которого, он это знал, я был, сержант считал меня как бы англо-французским капитаном. И он от всего сердца пытался мне услужить. Когда я сказал ему о пленнике Матобе, он состроил недовольную грима су, как и пристало настоящему бангвакеце, считающему желтокожих жителей кустарников людьми низшего сорта.

— Он охотился на антилоп! — вздохнул сержант. — Моя обязанность — оберегать этих животных. Да, мои люди поймали его на месте преступления и привели ко мне. С тех пор его растерянные соплеменники шныряют в округе. Гм!.. А если я пошлю к ним кого-нибудь сказать, что я разрешаю навестить Матобе, может быть, они осмелятся прийти? Раз уж ты интересуешься этими людьми… ты их увидишь. Хорошо?