Черный Красавчик

К другой категории относятся неумелые кучера, которые вообще лошадью не управляют. Они едут с опущенными вожжами, и тут уж приходится самому проявлять осторожность. Случись на дороге что-нибудь непредвиденное, подобный кучер не успеет ничего сделать. Конечно, из этих двух зол я все же предпочитаю отпущенный повод. С ним, по крайней мере, свободен в движениях, да и губам не больно. Но все-таки на особенно трудных участках пути приятно, когда тебя легонько подбадривает умелый кучер. Например, если лошадь везет экипаж под гору, она очень хорошо чувствует легкое подрагивание вожжей. По нему убеждаешься, что человек на козлах не спит и в непредвиденной ситуации готов разделить с тобой тяжесть ответственности.

Плох отпущенный повод и по другой причине. Лошади, привыкшие ездить с ним, становятся очень ленивыми. А потом другой наездник выбивает из тебя лень плеткой. Потому-то сквайр Гордон никогда не позволял распускать лошадей.

— Лошади — все равно что дети, — часто повторял он. — Не воспитаешь, как нужно, потом им всю жизнь не будет житья.

Но вернемся к кучерам, которым неведомо зачем существуют вожжи. Особенно мне запомнился один из таких джентльменов. Он посадил в фаэтон даму с двумя детьми. Потом, взяв вожжи, он ими несколько раз тряхнул. Я тронулся. Но джентльмену этого показалось мало, и он пару раз огрел меня кнутом. Я еще никогда с таким управлением не встречался, но покорно перешел на легкий галоп. Кучер же мой, не обращая больше никакого внимания на дорогу, начал беседовать со своей соседкой. Они обсудили все деревья и все травинки вокруг, в то время как следовало уделить внимание дороге, по которой мы ехали. Как раз на этом участке пути ее ремонтировали, и галька, не утрамбованная катком, попадала в копыта. Любой профессиональный кучер тут же направил бы лошадь по самой гладкой части дороги. Но моему джентльмену это в голову не пришло. Он продолжал развлекаться беседой с дамой и ее милыми отпрысками, а я, проклиная судьбу, тащился по острым камням. Наконец один из них застрял в копыте. Он относился к самому неприятному виду камней, который только можно придумать для лошади. Он колол меня своим острием. Снаружи же камень был гладким, и я с каждым шагом мог поскользнуться.

Будь на месте легкомысленного джентльмена сквайр Гордон, Джон или даже кто-то из кучеров, которые работали при лошадях напрокат, мне бы и трех шагов не дали пройти с этим камнем, настолько разительно изменилась моя походка. Но джентльмен ничего не заметил. То ли у него было плохо со зрением, то ли он вообще наблюдательностью не отличался ни в чем, но я прохромал еще добрых полмили. Только тогда джентльмен, прервав беседу со спутницей, удивленно воскликнул:

— Какой обман! Нам подсунули в этой конюшне хромого коня!

Но и тут ему не пришло в голову остановиться. Наоборот, он снова изо всех сил огрел меня кнутом.

— Можешь не корчить из себя раненого солдата, — сварливо проговорил он мне. — Нам нужно быстрее двигаться.

Не знаю, что этот джентльмен предпринял бы дальше, не поравняйся с нами в этот момент фермер на гнедой лошади.

— Прошу прощения, сэр! — вежливо поднял он шляпу. — Мне кажется, с вашим конем не все в порядке. Ему явно в копыто камень попал. Позвольте-ка, я посмотрю. А то, знаете, острые камни с таких дорог очень опасны для лошадей.

Осадив свою лошадь, фермер спешился и, надев повод на руку, аккуратно поднял мою несчастную ногу.

— Это конь напрокат, — ворчал тем временем джентльмен. — Не знаю уж, что с ним произошло. Но сдавать подобную лошадь людям порядочным — настоящее издевательство.

— Ну вот же он, камень! — не обратил внимания фермер на слова джентльмена. — Конечно же он захромал. Это все равно, сэр, что вас попросить идти, когда в вашем ботинке торчит огромный гвоздь.

Фермер хотел вытащить камень пальцем. Но у него ничего не вышло. Слишком уж крепко засела острая галька в копыте. Тогда фермер порылся в кармане, вынул какое-то приспособление, которое помогло вынуть камень из копыта, и в следующее мгновение я был избавлен от боли.

— Вот что было в копыте у вашего бедняги коня, сэр, — с упреком потряс фермер камнем перед самым носом у джентльмена, — я бы на его месте, сэр, давно бы споткнулся от этой боли.

— Необычайно! — воскликнул с искренним изумлением джентльмен. — Значит, лошади умеют подбирать копытами камни с дороги! Но, скажите, зачем это им надо?

— Ни за чем им это не надо! — не слишком приветливо отозвался фермер. — Просто так уж у них получается, когда плохая дорога. Тут уж, сэр, тот, кто правит, должен вовремя заботиться о копытах, пока ваша лошадь окончательно не охромела.

Фермер бережно опустил мою ногу на землю.

— Вы бы на первых порах поосторожней с ним, — поглаживая меня, посоветовал он джентльмену. — Копыто у него сильно побилось, и хромота все равно так уж сразу теперь не пройдет. Ну, теперь до свидания.