Черный крестоносец

- Я согласился бы с тобой всецело, если в изложенная программа легла в основу реальных действий. Она должна оставаться на повестке дня в качестве последнего средства, последнего аргумента. Дабы не выводить северное полушарие из строя, не заслонять солнце облаками радиоактивной пыли, мы вступим в торг с этими могущественными народами. Успокойся, Бентолл, они спасуют перед угрозой непредсказуемых бедствий. Мы пригласим наблюдателей обеих сторон, как русских, так и американских, присутствовать на испытаниях "Сорокопута", к тому времени, скорей всего, переименованного. Пусть оценят мобильность, мощь, меткость ракеты. Затем произойдет целенаправленная Утечка информации о стратегических замыслах наших кораблей, готовых спровоцировать взаимоуничтожение наций. Затем - высадка в Австралии, Заметь, сколь пикантная ситуация возникает. Любая из сторон может выступить против нас. Но едва она примет такое решение, на ее территорию обрушатся водородные бомбы. Скажем, на нас пошла войной Америка. Бомбы тотчас накрывают стартовые площадки их континентальных ракет, аэродромы стратегической авиации. Чьи бомбы? Откуда? С нашей стороны, в ответ на акцию Америки? Или со стороны России, которая усмотрит в сложившейся неопределенности ниспосланный самим небом повод уничтожить Америку безнаказанно, избежав ядерного возмездия? Ибо Америка, по расчетам России, не знает, чьи бомбы на нее сыпятся, наши или российские. Что же дальше? Независимо от истины Америка вынуждена будет ударить по России. Ждать некогда, противоракетная оборона рухнет под ракетным натиском, и тогда конец Америке. То же самое случится, еще с большей вероятностью, если мы атакуем Россию. Короче говоря, Бентолл, обе великие державы поймут: если хоть одна пойдет на нас, ядерная катастрофа сметет как одну, так и другую. Вот почему ни та, ни другая и пальцем не пошевелят, чтоб причинить нам вред. Более того, воспрепятствуют вмешательству любой третьей страны, допустим, Великобритании или Франции. Логично?

- Ты псих, - на разные лады повторял я. - У тебя поехала крыша. - Но слова только сотрясали воздух, с каждым разом все больше утрачивая свою убедительность. Даже для меня. Он не похож на сумасшедшего. Его речь не походила на речь сумасшедшего. Сумасшествием представлялась лишь суть его высказываний. Из-за своей абсурдности. Абсурдными были масштабы шантажа, масштабы блефа, беспрецедентная опасность угроз, обосновавших этот шантаж. Но сам шантаж, сама угроза не сумасшествие. Будучи сумасшествием в нормальной системе координат, они не сумасшествие в иной, пускай даже гротескной, чудовищно гиперболизированной реальности.

Может, он вовсе не сумасшедший.

- Поглядим, Бентолл, поглядим. - Он отвернулся, погасил свет, оставив включенной лишь тусклую лампочку под потолком. Входная дверь отворилась.

В полутьму ступила Мэри, конвоируемая Хьюэллом. Увидела мой силуэт, улыбнулась, шагнула ко мне, но Леклерк преградил ей дорогу палкой.

- Сожалею, что вынужден вас побеспокоить, миссис Бентолл, - сказал он. - Или лучше называть вас мисс Гопман? Как я понимаю, вы не замужем?

Мэри бросила на него взгляд, какого я себе не пожелал бы, и промолчала.

- Смущаетесь? - спросил Леклерк, - Или сопротивляетесь? Он не хочет нам помочь. Не хочет запустить "Черного сорокопута".

- Молодец, - сказала Мэри.

- Ой ли? Он еще пожалеет. Поговорите с ним, мисс Гопман. Может, уговорите.

- Нет.

- Нет? Тогда мы попытаемся воздействовать на него с вашей помощью, но без вашего участия.

- Зря тратите время, - с презрением отозвалась она. - Боюсь, вы нас не знаете, ни его, ни меня. Да и мы едва знаем друг друга. Я ничего не значу для него., равно как и он для меня.

- Понятно. - Он обернулся ко мне. Стиснутые зубы. В лучших традициях британских секретных служб. - Тебе слово, Бентолл. Что скажешь?

- То же, что и мисс Гопман. Зря тратишь время.

- Прекрасно. - Он пожал плечами, приказал Хьюэллу:

- Уведи.

Мэри еще раз одарила меня улыбкой и удалилась с гордо поднятой головой. Леклерк прогулялся взад-вперед по комнате, склонив голову, как бы в раздумье, кинул пару слов охраннику и вышел.

Через две минуты дверь отворилась. Передо мной стояла Мэри, поддерживаемая Хьюэллом и Леклерком. Без них она не устояла бы. Ноги волочились по полу, голова свесилась на левое плечо. Она стонала, не открывая глаз. Самое устрашающее: внешних признаков насилия - никаких, ни единый волосок не потревожен.

Я рванулся к Леклерку. Невзирая на пистолет и два автомата, направленные на меня. Я о них и не помнил.

Я хотел избить, искалечить, изувечить Леклерка, искорежить ему физиономию, убить, уничтожить. Что я мог? На втором же шаге охранник подсек меня ударом автомата. Я растянулся на цементе во весь рост.

Охранники подняли меня на ноги. И поддерживали с обеих сторон, чтоб не рухнул. Хьюэлл и Леклерк стояли, как стояли. Голова Мэри свесилась вперед так, что открылись светлые пушистые волоски на шее. Теперь она не стонала.

- Запустишь "Сорокопута"? - спросил тихо Леклерк.

- Придет время, я убью тебя, Леклерк.

- Запустишь "Сорокопута"?