Черный крестоносец

Когда он назвал ее милой девочкой, я грубо оскорбил его. А у Него дочь приблизительно такого же возраста. Флекк опечален. Опечален судьбой Мэри. Флекк чист перед Богом и людьми. Он искупил с лихвой все свои былые грехи.

Мы вплотную подошли к ангару. Я перебросил затвор, заклиная провидение: пусть Леклерк будет там собственной персоной или хоть люди Леклерка, засада. А кораблик на горизонте - отвлекающий маневр. Но нет, нас никто не встретил, и мы никого не встретили ни в ангаре, ни в других помещениях. Разбитые приемники, разбитые передатчики. И все.

Оружейная настежь открыта. Пустая комната. Смятое пальто, служившее ей подушкой. Еще теплое. Инстинктивно приподымаю его. Конечно. Толстое золотое колечко с безымянного пальца левой руки. Обручальное кольцо. Я нанизываю кольцо на мизинец и ухожу.

Гриффите отдает распоряжение убрать трупы. Потом мы втроем - он, Флекк и я - приближаемся к блокгаузу. Флекк буквально тащит меня. Нас сопровождают вооруженные моряки.

Суденышко уже далеко. Шпарит на запад. "Черный сорокопут" и Мэри.

"Черный сорокопут". Угроза миллионам жизней. Огромные города в руинах.

Кровавая баня, какой еще не знало человечество. "Черный сорокопут". И Мэри. Мэри, которая, заглянув в будущее, не увидела там ничего. Мэри, предрекшая: я когда-нибудь вляпаюсь в ситуацию, где моя самоуверенность не спасет меня. И вот этот день настал.

Флекк отпирает дверь блокгауза. Дулом автомата отталкивает китайца, парни берут пленного под стражу. Следующая дверь. Зажигаем свет.

Леклерк, расколовший все передатчики, оставил в неприкосновенности консоль запуска. Не смог добраться до нее. Да и не хотел добираться. Он ведь не знал, что система самоуничтожения приведена в готовность.

Пересекаем комнату. Я склоняюсь над рубильником генератора. И тут замечаю сложенный листок в нагрудном кармане. Записка, которую мне отдал Флекк! Разворачиваю, разглядываю листок. Всего несколько слов:

"Прости меня, пожалуйста, Джонни. Я отменяю свое решение не выходить за тебя замуж. Иначе ты всю жизнь будешь попадать в затруднительные ситуации. P.S. А кроме того, я люблю тебя - самую чуточку".

И в самом низу: "P.P.S. Ты и я, и огни Лондона".

Я сложил записку, отложил в сторону. Отрегулировал у себя над головой перископ. Четко рассмотрел силуэт "Грассхоппера" на горизонте, пышный дымовой плюмаж, по которому можно судить: судно идет на запад. Я убрал сеточку, прикрывающую кнопку ликвидации, повернул белую ручку на 180" и нажал кнопку. Загорелся зеленый огонек. Часовой механизм на "Черном сорокопуте" отсчитывал последние секунды.

Двенадцать секунд. Двенадцать секунд между нажатием кнопки и включением системы. Двенадцать секунд. Я покосился на свои часы.

Секундная стрелка неуклонно вершила свой круг. Две секунды. Я уткнулся в глазок перископа. Впереди расплывчатое пятно. И тогда я изо всех сил нажал на кнопку ликвидации.

Ракета прекратила свое существование. Даже на таком расстоянии взрыв выглядел устрашающе. Сперва - вулкан кипящей воды, мигом поглотивший судно, потом - огненный столб в тысячу футов под самые небеса. Потом - ничего. Конец "Черному сорокопуту". И конец всему.

Я отвернулся. Флекк положил мне руку на плечо. Едва держась на ногах, я проковылял вперед, в искрящуюся синеву нового дня. Тяжелый грохот взрыва пророкотал в море и разбудил эхо в молчаливых предгорьях.

Эпилог

Маленький пропыленный человечек в маленькой пропыленной комнатенке.

Так я обычно воспринимал его. Маленький пропыленный человечек в маленькой пропыленной комнатенке.

Он буквально подпрыгнул, когда я отворил дверь. Завершив вираж вокруг стола, он приблизился ко мне вплотную, долго тряс мою здоровую руку, подвел к креслу напротив стола. Королевские почести в честь героя-победителя. Готов побиться об заклад, такого с ним прежде не случалось. Когда сюда впервые вошла Мэри Гопман, он не потрудился даже оторвать свое седалище от стула.

- Присаживайтесь, присаживайтесь, мой мальчик. - Серое морщинистое лицо одухотворено заботой. Настороженные синие глаза отражают тревогу, которую сей муж никогда не выказывал в открытую. - Боже мой, Бентолл, ты выглядишь ужасно.

У него за спиной зеркальце, загаженное мухами, покрытое пылью, как и всякий другой предмет в этой комнате. Сколь я могу судить, он не преувеличивает. Левая рука - на черной перевязи, в правой - тяжелая трость, налитые кровью глаза, бледные запавшие щеки, багровый шрам от виска к подбородку. Любители мистики могут принять меня на службу в качестве привидения.

- Не так я плох, как кажется, сэр. Просто очень устал. - Одному Господу Богу ведомо, как я устал. За двое суток полета, от Сувы до дома, я и двух часов не поспал.

- Успел ты перекусить, Бентолл? - Я готов держать пари, что подобной демонстративной сердечности эта комната не видывала за все царствование полковника Рейна.

- Нет, сэр. Позвонил из аэропорта - и сразу сюда. Я не голоден.

- Ясно.