Черный Круг. Двойник бессмертного

— Неужели ты умудрилась наворотить еще худших дел, чем… — не договорила Вита.

— Я украла твоего ребенка, — призналась Айанур.

Вита с досадой сморщилась:

— Я в курсе. — Эта гадкая история, произошедшая пятнадцать лет назад, к счастью, закончилась благополучно. Кажется, Айанур тронулась умом от постигшего ее несчастья.

— Послушай меня! — умоляюще перебила Айанур. — Я говорю не о Хешшвитале. О нем я тогда не знала. Не знала, что твой бледнолицый, как и ты, малыш уже появился на свет и тут же увезен в реанимацию. Рядом с тобой не было никого из врачей. Ты не то спала, не то бредила. А в ногах у тебя пищал прелестный здоровенький мальчик, темненький, с открытыми черными глазками, до того похожий на Хешшкора… Да, я знаю, что глупость спорола. Но попробуй встать на мое место. Я просто не могла оставить дитя моего любимого в этом грязном мире, у какой-то вертлявой смертной бабы!

Вита стиснула зубы.

— Я считала его сыном Хешшкора и растила, как своего собственного. Но спустя четыре года, когда мне стало известно о Хешшвитале, я поняла, что это не тот. Что я пригрела у себя никчемного смертного, обычного жалкого мальчишку. Я была в глубоком шоке. Я поспешила от него избавиться и заменить его на Хешшвитала, но у меня не выгорело, как ты знаешь. Я чувствовала себя настолько отвратительно, что постаралась вообще не вспоминать о нем. Вычеркнуть из своей жизни. И мне это почти удалось. Я даже не узнала его сперва, когда он сегодня явился.

Она всхлипнула.

— Я чуть не приняла его за одного из нас. Прекрасен и могуч, как великий бог, и жесток, как один из самых чудовищных бессмертных. Почему он так жесток? Почему даже не пытался поговорить, а сразу напал на меня?

— Это ты меня спрашиваешь? — Вита тяжело подалась вперед, впившись побелевшими пальцами в подлокотники кресла. Ей было нехорошо. Не признайся Айанур, что ждет дитя, рука точно потянулась бы к мечу. — Ты дважды крала моих детей, а теперь просишь у меня разъяснений? А ты, ты пыталась с ним поговорить, перед тем как избавилась от четырехлетнего ребенка? Что ты с ним сделала? Поиграла и выбросила наскучившую куклу на помойку? Кто бы говорил о жестокости! Тебе крупно повезло, Айанур, что он отрезал тебе только руки, а не башку. Ведь это ты сделала из него чудовище!

Она подхватила сумку, шагнула к двери и бросила напоследок:

— Ты еще узнаешь, что значит быть матерью!

Глава 25

Миленион в ярости топнула ногой.

— Валента!

Ее раздражение выплескивалось почти зримыми, бурлящими волнами. Проклятая Катрина стараниями ее собственного посвященного вне досягаемости, до Хешшвитала тоже не добраться, а тут еще разыскивай эту пакостную Валенту по всему замку!

Валента никогда не была любимой посвященной Миленион — слишком тесные узы связывали ее с проклятой Виталией. Пребывая в бестелесном состоянии, Миленион избрала ее для посвящения главным образом потому, что хотела досадить Вите. Но Валента не оправдала ее надежд. Миленион так и не удалось настроить посвященную против сестры, да что там — не удалось даже привить ей надлежащую почтительность! Мерзавка выкачивала ее силу, почти ничего не отдавая взамен. Что и говорить, одна порода с Виталией.

Долгое время Валента была единственной опорой богини, и той волей-неволей приходилось мириться с ее грубостью и упрямством. Но с тех пор как у Миленион появился этот милый мальчик, такое отличное сырье, из которого можно вылепить что угодно, умело манипулируя его чувствами, она забросила свою колдунью. Валенту невнимание бессмертной вполне устраивало, и до сего дня они мирно и отдельно существовали в разных частях пространства.

Однако теперь ее новая опора, казавшаяся такой надежной, зашаталась, и Миленион была полна решимости закрепить выскочивший шуруп. Не для того она его пестовала и направляла, чтобы он вдруг сделался богом, перестав тем самым быть ее посвященным, и подмял ее под себя. Она этого не допустит.

— Валента-а!!! — проорала она в очередной раз и закашлялась.

В коридоре зашуршали шаги. Валента вплыла неторопливо, сиреневый махровый халат колыхался на ее полных телесах, румяное лицо под чалмой из ярко-желтого полотенца дышало безмятежностью.

— Чего ж ты так не вовремя, блин? — сказала она вроде бы приветливо. — Я в ванной была.

Миленион заскрежетала зубами.

— Кушай пироги. — Валента приподняла крышку с керамического блюда кошмарной фиолетово-оранжевой расцветки, стоящего на столе. — Зачем пожаловала?

— Позаботиться о тебе решила, идиотка! — Миленион не сдержалась и так хрястнула крышкой обратно по блюду, что оба предмета раскололись. — Ты тут ванну, стало быть, принимаешь, а там твоего драгоценного племянничка угробить хотят!

— Да ну? — присвистнула Валента, оставшись равнодушной к судьбе блюда и крышки. — Хотеть, знаешь ли, мало: мой племянник все же бессмертный.

Валента никогда не изумлялась своему родству с богом и тем паче не кичилась им. Роман сестры с бессмертным и рождение у них бессмертного ребенка она приняла как должное. Что поделать, родственников не выбирают, уж какие есть.