Черный квадрат

Но у нынешних жидоборов, в отличие от старых, побивание евреев не является единственным средством спасения России. Торжествует идея, что метелить нужно всех: черных, чурок, косоглазых, америкосов, хохлов и прочую нерусь. Такой вот хоть и ограниченный, но все же интернационализм. И когда эта идея восторжествует, будет щастье.

Правда, идея о тотальном засилье именно евреев не умерла. Именно с ним многие связывают все беды России. Как-то я ехал в маршрутном такси от м. «Семеновская» до м. «Черкизовская». Куда – не помню. («Я ехала домой, я думала о вас. Душа была полна...» Стоп, это не сюда.) Был вечерний час пик. Народ дремал. Кроме одной тетки, которая сообщила, что недавно в троллейбусе она прочла листовку, в которой сообщалось, что Медведев, Путин, Ельцин, Горбачев и Хрущев суть евреи. Отсюда-то и все!.. И народонаселение маршрутки восприняло это как само собой разумеющееся. А я даже подвердил: «Абсолютно верно. Только Мао Цзэдун русский». И тут народ встрепенулся. «Сапсем неправильно говорис. Лоз говорис», – с укоризной произнес китаец с Черкизовского рынка. И взгляд его затуманился. И я понял, что Мао Цзэдун для него тоже еврей.

Ну, поехали дальше. Поразмышляем еще чуток.

Каждый народ ассоциирует себя с каким-нибудь зверем. Американцы – с белым орлом, мексиканцы – со змеем, он же Кецалькоатль. Англичане – со львом по имени Джон Буль, французы – с галльским петухом. А китайцы – вообще одновременно с белым тигром и крадущимся драконом.

Наш же народ в собственном сознании, да и в сознании других народов, прочно связан с медведем. Он разгуливает по русским городам, он изображен на гербах этих же городов. (Правда, я бы посоветовал в целях совмещения этой языческой традиции с православием, а также геополитической идеей о противостоянии русской нации англосаксонской посадить медведя на коня и копьем поражать белого орла по имени Дядя Сэм. Или льва по имени Джон Буль. Это поможет еще больше спасти нацию. Смотри дихотомию «бей-спасай».) В нашем же представлении медведь – могучий и добродушный чувак, способный на резкие поступки, когда его достанут до такой степени, что он разнесет все вокруг. А потом будет долго реветь, доводя другие нации до медвежьей болезни. В результате наша цветущая планета окажется вконец обосранной. Может быть, пусть лучше поспит?

Правда, давя всю зиму клопа в своей берлоге, он сосет лапу, что, с одной стороны, в какой-то степени решает продовольственную проблему. Но с другой – является немыслимым половым извращением. Кое, применительно к человеку, не сильно увеличивает народонаселение, что мешает решению демографической проблемы. Так что пусть лучше проснется и займется производительной деятельностью. (Может быть, его с кроликом скрестить?.. Тоже, в общем, наш человек...)

К тому же, почитав отечественную литературу, я пришел к выводу, что проснувшийся медведь вряд ли способен на что-либо конструктивное. Он способен скорее к разрушению, нежели к созиданию. Так, однажды довольно-таки бодрый медведь развалил к такой-то матери терем-теремок, раздавив к той же матери мышку-норушку, лягушку-квакушку, зайчика-побегайчика, лисичку-сестричку и волка – зубами щелк. Причем он вовсе не намеревался разрушать теремок. Просто в голове у него что-то не туда щелкнуло, и гостеприимство пустивших медведя на постой ребят было неадекватно вознаграждено. Чего-то в мозгах русского медведя не хватает.

И это не единственный случай переоценки самим медведем, а также окружающей действительностью интеллектуальной мощи медведя. Один из них в целях убийства комара расколол голову своему лучшему другу мужику, протагонисту, можно сказать. Возможно, этот медведь сильно горевал из-за этого своего поступка, совершенного из самых лучших побуждений, но мужика уже не вернешь. (А их в России не так уж и много. По Салтыкову-Щедрину, один мужик приходился на двух генералов.) А возможно, и не горевал. Мало ли на русской земле мужиков, готовых довериться своему родному медведю. Стоит вспомнить того же Салтыкова-Щедрина. Сказку «Медведь на воеводстве». О тех бедствиях, в которые вверг демократически избранный медведь избравшее его лесное население. Некоторые отечественные мыслители делают из этой сказки вывод, что демократический путь избрания высшего руководства непригоден для России, и ратуют за возврат медвежьего самодержавия. Но тут у меня возникают некоторые сомнения. Следуя терминологии отечественного мыслителя-монархиста, излюбленного философа российского истеблишмента, о наличии естественных и социальных рангов, можно допустить, что наследник вполне вразумительного медведя родится не совсем адекватно мыслящим медведем и в лесу наступит 1917 год. То-то будет весело, то-то хорошо.