Черный квадрат. Мои философские размышления здесь на Камчатке. Том 1

– Да и не смог бы он прочувствовать, как и когда, в каком цвете все это торжество самого здешнего пантерного разве только чуточку ядовитого для кого-то мухомора изобразить, чем же его тот вихрь и сам танец их передать, и какую одежду на них тех девушек еще и одеть. И даже, чтобы понять, нужна ли им при этой мухоморной их пляске сама эта такая жаркая оленья меховая одежда, которая только от меня и скрывает весь тот их внутренний жар души и особый пыл их юных страстных до любви сердец, как и наша хрупкая хаилинская землица, которая скрывает в своих невероятных глубинах и этот новый камчатский зарождающийся 21 апреля 2006 года хаилинский вовсе новый вулкан, который я уверен, будет скоро недалеко от Хаилино или даже от самих моих береговых Тиличики, как есть и недалеко от Усть Камчатска четырех километровая Ключевская сопка, как и есть тот высоченный постоянно, извергающий лаву Толбачик и еще даже недалеко от города Петропавловска-Камчатского есть величественная Корякская сопка.

– Но, я теперь явственно понимаю, что великая наша и даже моя, и понятно и его Павла Этьенна короткая история не терпит никакого сослагательного наклонения: да если бы еще он и не пил!

– Если бы еще и себя, как надо это делать всем нам он каждый день берег бы!

– Если бы многочисленная семья в трудную минутку поддерживала его!

– Если бы та часто бесчувственная к нуждам творческого человека советская власть своевременно и тогда в детстве направила его в художественную школу-интернат в Палану или, как Килпалина Кирилла в далёкий дальневосточный Владивосток!

– Если бы еще нынешняя полу капиталистическая и не менее черствая ко всем нашим требам власть, обеспечила его хоть какой-никакой пристойной работой, если бы еще не эта переполненная детворой хаилинская школа-интернат в которой он сам рос, как и его соплеменники сегодня растут здесь в селе, как и он. И, чтобы она та школа и еще интернат не вырывала их древние корни глубокой генетической памяти из их родной семьи в раз, разрывая буквально их на части, лишая часто и зачастую той особой семейной космической ауры вечной нашей семейной любви, особой братской и сестринской связывающей нас особыми родственными нитями кровной нашей дружбы, и каждодневной взаимной поддержки, а также нашей гордости и даже сопричастности к успехам другого такого же родного и такого же близкого. И такого родного, и такого близкого брата или сестры, шаловливого внука или чуть избалованной нашей любовью внучки…

Глава 6.

И продолжая разговор о хаилинском том художнике Этьенна Павле буквально пару слов об не менее талантливом и не менее в душе его самобытном Алексее Ваямретыле – теперь уж давно лежащем на воде и настоящем камчатском преданному хозяину самурае.

– Хотя, вот у всех хаилинцев и тиличикцев, и понятно у нас с Вами был ведь настоящий друг и в той же хаилинской школе интернат вырос…

– А ведь…

– Сердце его было таким трепетным…

– Восприятие жизни у него было таким неземным и особенным, что, когда его любимая жена Мариам…, когда он пришел домой, с летней рыбалки…

– А дома?

– А дома?

– А у него дома после того землетрясения уже другой у неё «гражданский» муж откуда-то издалёка и из самого с Владивостока, да еще и ловкий молодой ловелас, а еще и, приехавший невесть откуда строитель, как бы восстанавливать село наше после той разрухи 2006 года и одновременно, разрушая тот особый наш уклад своим вторжением в установившуюся здешнюю размеренную их олюторов (алюторов) наших жизнь.

Как и все мы, буквально не заметили, добывая платину там, на урочище Левтырынинваяме, вторгаемся в пески миллионы лет ждущие нашего прихода, как и на горе Ледяной, взрывая её мы разрушаем древние медвежьи лежки и берлоги, за что сама природа и та же медведица Умка Большая мстит нам, раздирая сначала на части самого здешнего корякского и нымыланского художника Килпалина Кирилла Васильевича в 1983 году, а затем уже дочь её в августе 2007 года, рвя буквально на части двух беспечных сторожей, о чём я как автор рассказал в своём двухтомном многостраничном романе «Об медведице Умке и её медвежатах Вехе и Олелей», где естественно, как бы продолжено моё краткое эссе о самобытном народном художнике Килпалине К.В. «Наш корякский Рембрандт. Мои такие далекие встречи с человеком и художником Кириллом Васильевичем Килпалиным и мои мимолетные беседы с ним. Эссе о человеке и его Времени, о себе и нашем с ним Пространстве».