Черный лебедь

Ее пожелание было воспринято мною как руководство к действию. От меня зависело, быть ребенку или нет, поэтому наша с Женей встреча закончилась невинными поцелуями. Поцелуи. Когда-то они воспринимались как прелюдия к более серьезным отношениям. Сейчас же я воспринимал их как прелюдию к нашему расставанию.

Честное слово, если бы Женя по моей вине оказалась в интересном положении, я бы предпочел ее Майе. Но с Женей пока ничего не произошло. Создавшуюся неясность могло развеять только время. И дабы не попасть впросак, я продолжал встречаться с ней в ожидании, когда она преподнесет новость — не самую приятную в нашем положении, но избавляющую меня от всяких сомнений.

Но прошел месяц, другой, а Женя так и не потрясла меня такой новостью. Зато Майя поправлялась на глазах. Комбинезон сделался ей тесен, и в институте она стала появляться, как я когда-то предполагал, в платьях свободного покроя. Четвертый месяц, пятый. А на шестом у нее начались каникулы, которые должны были плавно перерасти в академический отпуск по уходу за ребенком. А я к этому времени успешно разобрался с летней сессией и государственными экзаменами.

Красный диплом и звание «лейтенант запаса» поставили крест на моих отношениях с институтом. Но свободным я себя не чувствовал. С одной стороны, меня притягивала Женя, с другой — Майя с не родившимся пока ребенком. Два месяца я стоял перед выбором, и вот настала пора, когда я должен был расставить точки над «i». Я принял решение, но, чтобы утвердиться в нем, провел небольшое расследование. Майя предлагала мне сходить к ее врачу, вряд ли ожидая, что я так и поступлю. Но я сходил к врачу и узнал, что в самом начале своей беременности она встречалась со мной. А я был далек от мысли, что Майя могла встречаться и со мной, и с Игорем одновременно.

И вот наступил тот день, когда я должен был поставить Женю перед свершившимся фактом. Ох, и долго я оттягивал этот момент, но все же это произошло. Вкратце, скрипящим от натуги голосом я обрисовал ей ситуацию и сказал, что ухожу к Майе.

— Пойми, она ждет от меня ребенка.

Я и сам понимал, что мои объяснения звучат более чем нелепо. Как понимал, что Женя не сможет их понять.

— Но это нечестно!

Я ждал, что за этим восклицанием последует тягостно-продолжительная истерика, но Женя больше ничего не сказала. Уронила голову на грудь и молча вышла из моей комнаты. Ушла, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Вслед за ней из этой комнаты вышел и я. И тоже для того, чтобы сюда не возвращаться. Закончилась моя учеба в институте, начиналась новая жизнь. Увы, в этой жизни не было места для Жени. И это при том, что в своем будущем с Майей я не был уверен.

6

По распределению я должен был ехать в далекий Казахстан. Мне, в общем-то, было все равно — не так страшен черт, как его малюют. Опять же, думал я, в любое время меня могли призвать на военную службу. Но призвали меня гораздо раньше, сразу же после выпуска. И все благодаря Майе, вернее, ее родному дяде, который занимал какую-то очень важную должность в областном военкомате. И служить мне выпало не абы где, а в славной мотострелковой дивизии, дислоцированной в нашем не менее славном городе.

Но прежде чем отправиться к первому в своей жизни месту службы, я должен был отгулять сначала свою собственную свадьбу, а затем отпуск. Родители Майи торопились выдать замуж тяжелую дочь, пока ее еще не совсем развезло. Торопились и успели. Шел шестой месяц беременности, но живот у Майи был не очень заметен. А грамотно пошитое свадебное платье вообще скрывало этот недостаток. Недостаток, который я должен был воспринимать как достоинство. Должен был, но почему-то не воспринимал. Ребенок, которого ждала Майя, казался мне обузой в этой жизни. Ведь я любил Женю. Но, в общем-то, я любил и Майю. И готов был полюбить нашего ребенка. Но каждый раз я представлял, как плачет в подушку брошенная мною Женя, и мне становилось не по себе. Иной раз хотелось схватиться за голову и бежать, бежать куда глядят глаза. Если без Жени, то вообще ничего не нужно.

Но все мои попытки сбежать из плена, в котором я оказался, закончились свадьбой. Загс, банкетный зал в столовой, пьянка-гулянка, все как положено. Изображая счастливого жениха, я находился в постоянном напряжении. Боялся, что среди гостей вдруг увижу Женю. Как же мне будет стыдно смотреть ей в глаза.

Но Женя не появилась. Зато вечером, в то время когда народ уже гулял вовсю, в толпе приглашенных гостей я вдруг обнаружил совершенно ненужного здесь Игорька. Пьяный, покачиваясь, с налитыми кровью глазами, он шел прямо на Майю. И, наверное, врезался бы в нее, если бы я не перегородил ему путь.

— Тпрр, лошадка! — осадил я его.

— А по башке? — злобно прошипел он.

Мне ничего не оставалось, как сделать ему больно и вывести на свежий воздух. Там я его и отпустил в надежде, что он немедленно исчезнет. Но Игорек не исчезал. И брызгал ядом, как бешеная собака слюной.

— Ты, урод! Ты еще пожалеешь!

— Еще слово, и я за себя не отвечаю. — Это было первое с моей стороны предупреждение.

Но Игорек ему не внял.