Черный лед

Один из сербов сбросил тело Хлои на холодную землю, и ее приглушенный стон прозвучал точно музыка. Она была жива, в сознании, и все, что ему требовалось сделать, — это встать между нею и Моникой. Сербы не представляли трудности — расправиться с ними было делом нескольких секунд. Он был очень хорошим стрелком, а ни у одного из них не было наготове оружия. Второй будет мертв еще до того, как упадет на землю первый.

Хлоя перекатилась на спину и застонала, пытаясь сесть. Бастьен не издал ни звука, когда Моника подскочила и с размаху пнула ее тяжелым кожаным ботинком. Достаточно было того, что вскрикнула Хлоя.

— У тебя есть выбор, малышка, — заявила Моника. — Я могу прямо сейчас приставить пистолет к твоей башке и разнести вдребезги твои жалкие мозги. Это было бы проявлением величайшей доброты, а я думаю, что тебе известно, как это на меня похоже — проявлять доброту. Влад и Дмитрий, безусловно, заслужили некоторое вознаграждение за то, что довели дело до конца, и они оба выразили… гм… определенный интерес к способу получения этого вознаграждения перед тем, как ты умрешь. Вы, американские девушки, так чувствительно переживаете изнасилование, что это может быть весьма забавно. Я могу понаблюдать, и ты не будешь знать, в какой момент я собираюсь тебя пристрелить. Мальчики тоже не будут этого знать, что сделает весь процесс еще более возбуждающим.

— Больная сука, — пробормотала Хлоя. Ее рот был окровавлен — кто-то, скорее всего Моника, рассек ей губу.

— Или же ты можешь присоединиться к своему новоявленному герою. Вполне возможно, что он еще не умер. Ты получишь шанс, крохотный шанс выжить, если захочешь им воспользоваться.

— Ты думаешь, я поверю тебе хоть на секунду?

На этот раз Моника не остановила Хлою при попытке сесть. Она просто стояла и улыбалась чудовищной пародией на улыбку.

— Разумеется, ты мне не поверишь. Это просто игра в наперстки. Под одним наперстком — быстрая милосердная смерть. Под другим — изнасилование и медленная смерть. А под третьим — соседство с Бастьеном в его водяной могиле.

Водяной могиле? В какие игры разума играет Моника? Что-то здесь не так. Почему она сосредоточилась на Хлое, когда ее главная мишень — он? Почему она лжет, что уже уничтожила его?..

— Дмитрий был настолько добр, что позаботился о нашем общем друге. Верно, Дмитрий? Я думаю, он должен первым тебя трахнуть — в конце концов, он это заслужил.

Интересно, подумал Бастьен. Дмитрий солгал Монике — она поверила, что он мертв. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы видеть, что она не блефует. Так что же, Дмитрий лгал, чтобы помочь Бастьену? Или чтобы спасти собственную задницу?

С виду он не напоминал никого знакомого, а Бастьен знал большую часть агентов. Вопрос в том, можно ли доверять ему настолько, чтобы обратиться за помощью, или же следует просто убрать и Дмитрия, и его товарища в надежде, что он успеет добраться до Моники раньше, чем она что-нибудь сотворит с Хлоей.

— Я предпочитаю водяную могилу, — хриплым голосом выговорила Хлоя. — Просто не собираюсь доставлять тебе удовольствие убить меня собственноручно.

— По-моему, я могу себя поздравить. Бастьен на дне шахтного ствола. Там внизу полно воды, так что можешь утопиться, чтобы не умереть с голоду. Или можешь разбить себе голову, когда будешь падать, — очень милосердно, правда? Но я не думаю, что тебе сильно хочется там оказаться. Ты ведь не очень любишь темные замкнутые пространства? По-моему, ты предпочтешь умереть на поверхности, валяясь распластанной на спине.

Господи, нет. Бастьен знал, что предпочтет Хлоя. Она предпочтет нырнуть в шахтный ствол, чтобы оказаться подальше от Моники. Она думает, что он там, внизу, и предпочтет прыгнуть за ним, даже если это убьет ее.

Выбора не было, думала Хлоя. Бастьен мертв, сброшен, как мешок с мусором, на дно старой шахты. Она не могла вспомнить, куда вел именно этот вход, она знала только, что там круто и опасно. Но это не имело значения. Она не поверит, что Бастьен мертв, пока не увидит его, и, если ей придется умереть, она хочет умереть рядом с ним. Глупо, романтично, смешно. Он бы посмеялся над ней, если бы был жив. «Вернусь я при лунном свете, хотя бы разверзся ад». Вот только давно уже взошло солнце, день разгорался ярче и ярче, снег таял под ней, а вход в шахту зиял черным туннелем смерти.

Она рванула с места так быстро, что у Моники не было времени выхватить оружие. Хлоя пролетела открытый участок, готовая прыгнуть вниз головой, все, что угодно, только бы оказаться подальше от этой костлявой сумасшедшей суки и ее похотливых головорезов, когда вдруг тишину разорвал огонь пистолетных выстрелов, и она услышала стон, который не был ее собственным.

Пусть их. Она успела добежать до разобранного завала, когда на ее плечо опустилась тяжелая ладонь и развернула ее, так что она оказалась лицом к лицу с одним из наемников Моники. Дмитрий. Тот, что убил Бастьена.