Черный легион

— Вам не следовало возвращаться сюда, Катарина. — Кар-дьяни туже свернул лесенку и сунул ее в тайник под небольшим валуном.

— Отныне вам удобнее будет называть меня настоящим именем.

— Но вы в самом деле княгиня? Или титул тоже элемент вашей прежней легенды разведчицы?

— Мария-Виктория, княгиня Сардони. Мой родовой титул и мое родительское имя. Я должна поклясться в правдивости своих слов?

— Быть бы уверенным в них раньше…

Мария-Виктория удивленно взглянула на Кардьяни. Но он так и не объяснил, что бы последовало, если бы твердо знал, с кем на самом деле свела его судьба разведчика.

Серая пелена накатившегося с моря тумана давно скрыла солнце и теперь постепенно превращалась в вечерние сумерки — тихие, влажновато-теплые, умиротворяющие.

Кардьяни и княгиня прошли по тропинке, извивающейся между оградой и цепочкой густых кустарников, и вскоре оказались у черного входа дома архитектора. Вилла-замок, в котором находился со своими коммандос Отто Скорцени, уже светился первыми едва заметными огнями. Из-за того, что он был отделен от них кронами высоких деревьев, замок казался далеким и стоящим как бы на возвышенности.

— Может, есть смысл сразу же пойти туда? — робко спросила Мария-Виктория.

— Зачем зря терять время?

— Терять время. А то, что вы вообще можете оказаться вне времени, вас не волнует?

— Риск, конечно, есть.

— Унтерштурмфюрер Фройнштаг поклялась пристрелить вас при первой же возможности.

— Это она вам клялась? — недоверчиво фыркнула Мария-Виктория.

— Почему мне? Скорцени, я так предполагаю. Вообще-то вы, княгиня, влипли в крайне неприятную историю. Скорце-ни вряд ли пожелает, чтобы о вашем визите стало известно Фройнштаг и остальным его людям.

— Прекратите, синьор Кардьяни. Лучше объясните, как собираетесь организовать встречу с этим исполосованным шрамами Дракулой.

— Позвоню по телефону — только и всего. Вечер начнется для него с приятного сюрприза

— А почему вы решили, что он не может быть действительно приятным? — мстительно спросила княгиня.

73

Скорцени появился минут через десять. Мария-Виктория ждала его, сидя в глубоком кресле у давно не знавшего пламени камина.

Когда штурмбаннфюрер вошел, она даже не подняла головы. Это только казалось, что камин чернел своим давно остывшим зевом. На самом деле там полыхал огонь, видимый только для Марии-Виктории и согревавший только ее.

— Вы все же решились вернуться сюда? — жестко спросил Скорцени, останавливаясь за спинкой свободного кресла, развернутого так, чтобы он мог сидеть в нем лицом к лицу с девушкой. — С какой миссией?

— Вежливые люди обычно начинают разговор с вежливого приветствия. Я понимаю, что в казармах СС таким тонкостям не обучают.

Скорцени озадаченно взглянул на Марию-Викторию. Она явно чувствовала себя хозяйкой положения. Хотел бы он знать, что дает ей такое право и такую уверенность.

— Тысячу поцелуев, синьора! — тем же фельдфебельским тоном изрек Скорцени, буквально захлебнувшись собственной вежливостью. — Позвать слугу, приказать принести вина?

В ту же минуту дверь едва слышно отворилась и на пороге появилась служанка Кардьяни — бойкая грудастая тридцатилетняя корсиканка, с которой Мария-Виктория познакомилась еще во время работы у архитектора. Она несла поднос, на котором стояли кувшин с вином и два бокала.

За тем, как она ставит их на столик между креслами, Скорцени следил почти затаив дыхание, будто на его глазах совершалось какое-то таинство.

— Спасибо за гостеприимство, дорогой штурмбаннфюрер, — язвительно улыбнулась княгиня. — Танцовщиц приглашать не надо. Флейтистов тоже.

— Но я и не заказывал это вино, — простодушно признался Скорцени. — Она явилась сюда, словно по заклинанию.

— Вот это вы могли бы и скрыть от меня, — продолжала в том же духе Мария-Виктория, — коль уж у вас не хватило фантазии заказать ради нашей встречи даже кувшинчик вина. Ладно, не тушуйтесь. Разговор у нас будет деловой и предельно короткий.

Все тем же околдованным взглядом Скорцени провел несколько подзадержавшуюся корсиканку (она ждала дальнейших приказаний) до двери, решительно сел за столик и принялся наполнять бокалы красным, возможно, тоже корсиканским, вином.

— Явиться сюда, Катарина, вы могли только окончательно потеряв чувство самосохранения. Хотя это единственное чувство, к которому никогда не стоит относиться легкомысленно.

Френч Скорцени был расстегнут. Ворот рубахи тоже. Узел галстука съехал набок. Сардони так и подмывало приподняться и самой привести его мундир в надлежащий, истинно немецкий порядок.

— Если вам очень нравится называть меня Катариной — я не возражаю. Но когда окажетесь у меня на приеме, советую все же помнить, что в кругу друзей меня знают как княгиню Марию-Викторию Сардони. Я же со своей стороны обещаю пригласить вас на первую вечеринку, которую организую на своей вилле Орнезия неподалеку от Генуи.

— Княгиня? — задумчиво спросил Скорцени, отпивая из своего бокала. — Мария-Виктория? То-то я думаю, почему все поиски корней Катарины Пьяццо, как вы числились по ведомству нашего уважаемого архитектора Кардьяни, наталкивались на стену откровеннейшей дезинформации.