Черный лев

Небольшая часть разряда пришлась на меня. Я рухнула на колени и замерла, наблюдая, как чудная статуэтка из дерева сгорает синим пламенем. Теперь от нее осталась только красивая легенда о небывалом шторме и дружбе между моряком и диким зверем.

Молния сожгла только статуэтку. Письменный стол не загорелся. Осталась лишь горстка пепла от бесстрашного зверя, с самого детства будоражащего воображение: черный лев с серебристой гривой и поднятым кончиком хвоста.

***

В ту ночь я долго не могла уснуть. Но тревожить родителей не хотелось – новость о сгоревшей дотла семейной реликвии могла подождать до утра.

Юркнув босыми ногами в тапочки, я вышла на просторный балкон и села в кресло-качалку. Сухой треск сплетенных бамбуковых прутьев нарушил тишину.

Дул свежий ветер. Могучий гладкоствольный эвкалипт, густо разросшийся возле дома, с сильными гибкими ветвями и плотными, как кожура, листьями пробивался сквозь миниатюрную старинную колоннаду балкона, источая холодящий запах с едва уловимыми нотками лимона и мелиссы.

В волшебном лунном освещении различались привычные силуэты деревьев и витиеватые дорожки; островки света от фонарей в темноте напоминали блуждающие огоньки.

Тишину глубокой ночи нарушила чья-то писклявая болтовня.

– Я не буду тащить чемодан! – раздраженно произнес незнакомый голос.

– Нет, будешь! – ответил ему другой.

– Почему всегда я?!

– Потому что из нас ты самый сильный! Франц должен хоть раз в жизни это попробовать! Белый медведь все же наш родственник, хоть и дальний! Вот увидишь мы перестанем слышать его печальные вздохи! Нужно поговорить с ним, чтобы он прекратил орать по ночам – иначе я откушу ему ухо!

Сначала мне показалось, что разговаривают соседи, проживающие этажом ниже. Но те были явно не в родстве с медведями.

– А ну, тащи чемодан! – раздался первый голос.

– Сам тащи! – ответил второй.

Я крутила головой во все стороны, но никого так и не увидела. Между тем странная беседа продолжалась.

– У меня нет сил! Я могу умереть! И знай, именно ты будешь в этом виноват!

– А ты спи по ночам!

– Не могу! Он постоянно орет!

И как бы в подтверждение этих слов с берегов Гренландии послышалось затяжное медвежье рычание.

– Франц грустит от тоски по дому: о льдинах, о северном сиянии, о белой медведихе Фризольтине!

Вдруг из темноты на лунную дорожку вышли вомбаты.

«Я слышу и понимаю разговор животных!» – осенило меня.

Восхитительно! Я вскочила с кресла и высунулась за перила балкона. Один из вомбатов держал за ручку чемоданчик – это было уже совсем удивительно, – а другой, громко фыркая, подгонял брата.

– Где причал, Рукас? – скомандовал один из вомбатов.

– Там, Крутас! – второй показал в конец эвкалиптовой аллеи.

В Европе найдем бурых медведей Емелю и Юшку. У них передохнем, как-никак родственники. С утра рванем до Северной Америки, там и до Гренландии рукой подать! Через пару дней вернемся, точно никуда и не уезжали.

Вомбаты неспешно удалялись от дома. Рукас волочил за собой тяжелый багаж, направляясь в сторону подвесных мостиков Малазийских и Индонезийских островов. Следом за ним с довольным видом шествовал Крутас.

Простите мою рассеянность, забыла рассказать о самом главном. Наш дом примыкал к Австралии, и со дня переезда вся жизнь наполнилась австралийской дивностью. Никуда не торопясь, я наблюдала за причудливыми животными и удивительными растениями. Широкая душистая аллея эвкалиптов тянулась от причала, куда прибывал паром с путешественниками.

– Вы не находите, что ночью листья эвкалипта не так свежи, как утром? – услышала я робкий голос возле самого уха.

На могучем эвкалипте сидела голубоглазая коала, совсем юная и невероятно милая. Все называли ее Крошка Фи.

К этому времени многих животных я уже знала по именам.

– Вы ко мне обращаетесь?

– Конечно, а к кому же еще? Кроме вас, здесь больше никого нет, – ответила коала и потянулась за новым сочным листком эвкалипта:

– Вот, попробуйте!

Небрежно выпустив из своих маленьких когтистых лапок тугой лист, она наблюдала, как, плавно покачиваясь на ветру, тот поплыл по воздуху на балкон.

Подпрыгнув и легко поймав зеленую лодочку, я вдохнула в себя освежающий запах австралийского дерева и прикусила край листа.

– Ну как? – спросила коала.

– Ночные листья, ничем не отличаются от утренних, – заключила я, с трудом пытаясь проглотить оставшуюся часть угощения.

– Значит, я ошиблась?! – воскликнула гостья. В ее глазах засверкали озорные искорки. – А вы хорошо распробовали? Могу нарвать еще листьев!

– Нет-нет, распробовала так, что лучше не бывает… Листья не могут менять вкус в зависимости от времени суток – так же, как вода, бананы или манго… Понимаете меня?

– Прекрасно понимаю.

Наш светский разговор прервал басистый рык белого медведя с острова Гренландия.

– Франц тоскует, – пояснила коала.

– Скучает по родным берегам… и Фризольтине.

– Да тише вы! – пронзительно взвизгнули снизу.

Крошка Фи выронила листочки эвкалипта. Сгорая от любопытства, я свесила голову вниз с балкона и вкрадчиво спросила:

– Кто там?

– Ха! Это я, Мэрмэлла! – ответил резкий недовольный голос.