Черный Лотос

– И они еще присягали на верность, – сокрушался сёгун. – А возмутительней всего то, что убийство совершено прямо здесь, в замке! Вы уверены, что следует винить вассалов Фугатами?

– Именно они устроили так, чтобы семья оказалась без охраны. Если верить стражнику, только этим вассалам дозволялось заходить в дом, а теперь их не могут найти.

Сёгун, проделав серию прыжков, озадаченно наморщил лоб.

– Как же им удалось, э-э, вынести детей из замка?

– Привратник Фугатами говорит, что они покинули поместье ближе к полуночи, с большим сундуком в руках, – ответил Сано. – Видимо, дети были внутри. Так как вассалы считались доверенными людьми, замковая стража выпустила их, не проверив сундук.

– Нам следует усилить охрану, – произнес сёгун, сгибаясь, чтобы дотянуться до носков. – Проследите за этим сейчас же.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – сказал Сано. – Однако нашей главной проблемой является Черный Лотос. – Убийство Фугатами заставило его признать, что подозрения Рэйко касательно секты оправдались и что действовать нужно как можно скорее. – Полагаю, вассалы нарисовали знак Черного Лотоса на стене, поскольку входят в круг его последователей. Должно быть, они убили министра, чтобы предотвратить разоблачение секты, которое он готовил, и сожгли все бумаги с обвинениями. Я также считаю, что они с сыновьями Фугатами сейчас скрываются в храме, где секта готовится навлечь на нас новые, худшие беды!

Цунаёси Токугава выпрямился и, пристально посмотрев на Сано, нервно усмехнулся.

– Вы, видно, шутите?

– Нет, – ответил Сано, сознавая, что сам долго не верил в такую возможность. – Потому вынужден просить вас о повелении свернуть деятельность Черного Лотоса и дать приказ об аресте всех членов секты. Я проведу тщательный досмотр имущества и допрос прихожан.

У сёгуна на лбу залегла тревожная складка.

– Э-э... – Он махнул прислужнику, и тот поднес ему воды. – Мне не верится, что буддийская школа способна на такие злодейства, – забеспокоился он. – По правде говоря, мою матушку очень, э-э, воодушевила встреча с этим первосвященником Анраку. Она намеревается принять от него посвящение, а кому, как не мне, знать, что матушка не станет связываться с сектой, которая, как вы утверждаете, настолько плоха.

И зачем только Рэйко взяла Кэйсо-ин в храм? Сёгун во всем полагался на мать и почти не перечил ей, а тех, кто пытался это делать, считал своими обидчиками.

– Анраку – опытный жулик и может перехитрить даже мудрейших из нас, – настаивал Сано, вспомнив, как сам чуть не попался на его удочку. Надо было сразу прислушаться к Рэйко, которая раскусила его с первой встречи. – Достопочтенная госпожа Кэйсо-ин в смертельной опасности.

– Будь оно так, матушка бы давно знала. – Сёгун раздраженно скривился. – Или вы осмелились усомниться в ее прозорливости?

– Никоим образом, – ответил Сано ровным тоном, хотя испугался не на шутку. – Я хочу лишь предостеречь ее и других доверчивых граждан от пагубного влияния секты.

– Между прочим, многие из моих подданных следуют пути Черного Лотоса, – бросил сёгун, раскрасневшись от гнева. Слуга суетился вокруг, промокая его лицо полотенцем. – Есть и другие, кто признает Анраку своим, э-э, духовным наставником. Они неодобрительно отзывались о Фугатами и будут крайне недовольны, если вы продолжите преследовать секту.

Сано с тревогой осознал, что Черный Лотос заручился поддержкой кого-то из приближенных сёгуна.

– Могу я спросить, кто эти люди?

На лице правителя появилось беспокойство, словно он сболтнул лишнего и надеется, что кто-то придет ему на выручку. Видя, что помощи ждать неоткуда, Цунаёси вспылил:

– Нет, не можете!

Сано, однако, и сам догадался, кем могут быть высокопоставленные поклонники Черного Лотоса – родственниками Токугавы, крупными землевладельцами с большим политическим влиянием. Некоторые из князей Токугава были сильными личностями, которых побаивался сам сёгун, чего он, впрочем, никогда не признавал. Черный Лотос, словно неведомая болезнь, поразил всех от низов до правящей верхушки, и Сано, кажется, понимал, как это случилось.

При канцлере Янагисаве подобные поползновения на власть были бы обречены, но он отбыл в провинцию и не мог вовремя обезвредить соперника. Возможно, увлечение ёрики Хосиной отвлекло его от политики, и канцлер на время утратил бдительность. Прежний Янагисава ни за что не позволил бы религиозной общине обрести такое влияние, да и сейчас нашел бы повод распустить зарвавшуюся секту. Сано горько усмехнулся про себя и пожалел, что старого врага нет рядом.

Затем его посетила еще более пугающая мысль: канцлер хоть и могуч, но не всесилен, а его шпионы не всеведущи. Только сейчас он осознал, что значил Янагисава для сохранения единства нации. Сано обуял страх. Если канцлеру не удастся остановить секту, тогда кто это сделает?

– Я не стану трогать Черный Лотос, и ваши советы тут не помогут, – сказал сёгун. – Это было бы кощунством по отношению к Будде. Храму дозволят вести свои проповеди, как и прежде.

Сано, решив до конца бороться с просектантским влиянием, возразил: