Черный Лотос

Сано взяла оторопь. Неужели все встреченные им священники и монахини, которые, по их словам, не слышали ни о преступлениях, ни о загадочных жертвах, лгали? Что видел он в храме – мирную идиллию или всего лишь спектакль, разыгранный для прикрытия безобразий, описанных Рэйко не то монахом, не то актером? Опознание женщины подтверждало версию Рэйко о заговоре, устроенном для срыва расследования. Однако после услышанного за день Сано не мог назвать Хару жертвой обстоятельств, как бы Рэйко того ни хотелось.

Мужчины вошли в особняк и столкнулись с ней в коридоре. Рэйко снимала дорожную накидку и разговаривала с Мидори и горничной. Завидев Сано, она вздрогнула и воскликнула:

– О, вот и вы!

– Здравствуй, – ответил Сано.

Он уже заметил, что жена снова вернулась затемно, и с тревогой гадал, что могло ее задержать. Служанка забрала ее накидку и с поклоном удалилась. Наступила неловкая пауза. Хирата улыбнулся Мидори, которая словно не замечала его, в то время как между Сано и Рэйко росло напряжение.

– Похоже, нам есть о чем поговорить, – проронил наконец Сано. – Пройдем в кабинет.

Там он уселся за стол на возвышении, Хирата расположился напротив, по правую руку, а Рэйко – по левую. Мидори, как видно решив, что приглашение касается и ее, села рядом с подругой.

– Итак, что ты узнала? – обратился Сано к жене.

– С утра я отправилась к Хару...

В душе страшась, как муж воспримет ее следующие слова, Рэйко старалась держаться ему под стать и не терять самообладания. Начала она с рассказа о том, как застала священника Кумасиро выбивающим из Хару признание, потом объяснила, что та только в прошлом вела себя дурно, а сейчас, по ее словам, исправилась, что ее вынуждали к сожительству с Оямой.

– Кумасиро сказал, что непричастен к убийству и может доказать это, но с Оямой они враждовали. Он куда больше годится в убийцы, чем Хару. Он даже угрожал мне. Я сочла, что Хару опасно оставаться там, и отправила ее пожить у моего отца.

– Что?!

Напускного спокойствия Сано как не бывало.

– Хару так испугалась этого Кумасиро, что хотела бежать из Дзодзё, – оправдывалась Рэйко. – Тебе бы понравилось, если бы я ее упустила? Мне было нужно пристроить свидетельницу в тихое место, и отец согласился. Что в этом плохого?

Хирата нахмурился, Мидори казалась растерянной. Сано втянул воздух и медленно выдохнул, как будто призывая на помощь все свое терпение.

– Сегодня я видел ее родителей.

Рэйко обмерла.

– О чем ты говоришь?

– О родителях Хару, – повторил Сано укоризненным тоном, – которые живут и здравствуют у себя в Кодзимати. Никакая она не сирота.

– Вот как... – Уязвленная до глубины души, Рэйко тем не менее сказала: – Положим, ты доказал, что Хару обманщица. Однако единожды солгавший может быть честен в остальном.

– Это еще не все. – Сано рассказал, как Хару противилась родительской воле, отказываясь выходить за старого купца. – Так вот, он и его слуги погибли в огне. Родители Хару, соседи и родственники погибшего уверены, что пожар устроила Хару, с тем чтобы избавиться от мужа и постылого брака. В Черном Лотосе она оказалась из-за того, что семья от нее отреклась. Даже если три жертвы из храма не на ее совести, она, боюсь, остается убийцей. И ее-то ты привела в отцовский дом!

Каждая фраза мужа убеждала Рэйко в том, что Хару не только лжива, как уверяли ее недруги, но еще и опасна. Тем не менее она попыталась использовать спорное место в рассказе Сано.

– Есть свидетели, которые могут подтвердить, что именно Хару совершила поджог? – спросила Рэйко.

– Нет, – признался Сано.

– Люди могли ошибиться на ее счет. Возможно, как раз всеобщее подозрение вынудило Хару уйти из дому и назваться сиротой. Старые домыслы так же сомнительны, как и нынешние.

Судя по лицу, Сано уже думал об этом, и намек на слабину доводов отнюдь его не порадовал.

Напряжение Рэйко спало, и страх, что она обманулась в подозреваемой и поставила отчий дом под угрозу, слегка отступил.

– Хару вполне может быть непричастна к преступлениям.

Сано нехотя кивнул, но затем произнес:

– Ее прошлое не единственная причина, по которой я допускаю ее виновность. – Он описал издевательства Хару над сиротами, передал рассказ двух девочек, видевших, как она бежала к дому за рощей накануне пожара. – Нет причин сомневаться, что она действовала по своей воле. Я почти закончил опрашивать служителей храма, и пока что она единственная, у кого были возможность и повод устроить поджог.

В то время как Рэйко пыталась одолеть смятение, Сано, предвосхищая новый выпад, снова заговорил:

– Знаю, ты скажешь, что девчонки завидовали ей и хотели навлечь на нее неприятности, как и все в Черном Лотосе. Вдобавок они тоже были у дома и могли точно так же поджечь его. Почему я им верю, а Хару – нет? Отвечу: потому, что их не застали там во время пожара. – В напряженном тоне Сано сквозило раздражение. – Я проверил: в дурных выходках они не замечены, связей с Оямой не имели. Их не считают отъявленными лгуньями и не связывают с пожарами в прошлом. Так что прекрати отметать улики против Хару.