Черный Магистр

— Видите, дурачье, что вы наделали? — заорал я. — Какая б… оставила незапертой калитку?!

Наступила мертвая тишина, так что стало слышно, как переступают босые ноги.

— Кто последний выходил за ограду?! — продолжил я.

Желающих сознаться не оказалось. Только Иван охнул и признал гостя:

— Ты, что ли, Кондрат?

— Я, — тихонько отозвался инициатор переполоха.

Я с пристрастием оглядел соратников. Независимей всех держались двое, купец и парикмахер.

— Так, значит, это вы, когда вернулись из города, не закрыли за собой калитку? — с угрозой спросил я.

— Так это Мишка виноват, — первым нашелся Родион. — Он должен был затворить…

— При чем здесь Мишка! — взвился тот. — Ты мне сам сказал, веди коней, а я по нужде задержусь!

— А я говорил, что буду калитку закрывать? Ну, скажи, говорил?

— Так как же получается, коли ты последним шел, то и закрыть должен!

— Откуда я шел? Ну, скажи, откуда? С кустов? Так почему ты не запер, раз последним был? А теперь с больной головы на здоровую! Это все ваша порода змеиная, как ужи извиваетесь…

— Это какая такая моя порода! — закричал в голос парикмахер. — Ты чего мою породу трогаешь, ты еще мне Христа вспомни!

— И вспомню, вы зачем нашего Иисуса Христа распяли?

— С каких это пор он стал вашим? Ты еще скажи, что он русский!

— И скажу! А чей же он тогда, как не русский?! Да я тебе за нашего Иисуса Христа!..

— А ну, заткнитесь оба! Молите бога, что гайдуки не явились, сейчас бы на том свете отношения выясняли. Оба хороши, и если я еще хоть слово про национальности услышу, пристрелю, как собак. Марш всем одеваться, и чтобы через пять минут стояли в строю!

— Позвольте, Алексей Григорьевич, почему это вы командуете? — вышел вперед голый штабс-капитан и встал во фронт. — Кажется, я здесь старший по званию!

Единственное желание, которое появилось у меня в тот момент, было заняться самым вульгарным рукоприкладством, однако, я сумел взять себя в руки:

— Почему это вы старший? — успокоил я нашего сумасшедшего. — Я, как-никак, статский советник!

— Правда-с? — вытаращил на меня глаза Истомин. — Тогда виноват-с, позвольте выполнять?

— Выполняйте, — разрешил я и добавил, обращаясь к гостю, — а ты пойдешь со мной.

Голая команда, толкаясь, бросилась назад в баню, а мы с гайдуком пошли в сторону калитки. Странный прием, который ему оказали, порядком смутил Кондрата и, как мне показалось, он уже жалел, что явился под наши знамена.

— Расскажи, что делается в имении, — спросил я, запирая калитку.

— Так никак не могу того знать, ваше благородие, — ответил он, видимо, не зная, как ко мне обращаться.

— Барин и магистр живы?

— А чего им сделается? Живей живехоньких.

— Вчера у вас, говорят, что-то случилось? — продолжил я допрос.

— Так ничего такого и не было. Как есть ничего.

— Взрывы были?

— Знамо были, как же без взрывов? Что было, то было.

— И с барином, и с магистром все в порядке?

— Какой там, в порядке, когда все рожи им попалило. А так, чтобы чего другого, ничего не случилось.

— При взрывах никто не погиб.

— Никак нет, никто. Только что из гостей некоторые, да пару-тройка из наших, а так ничего такого, будьте благонадежны.

Я понял, что начинается обычный разговор начальника с подчиненным, когда последний отвечает только то, что тот хочет услышать, и больше вопросов не задавал. Запер калитку и вернулся в избу. Кондрат шел следом, соблюдая почтительную дистанцию. В горнице меня ждали встревоженные дамы. Они так и не встали с теплой печи и теперь, свесив вниз головы, ожидали объяснений.

— Все в порядке, — успокоил я их. — Ложная тревога.

Один за другим стали собираться наши ополченцы. Оба виновника переполоха косились друг на друга и сели на разные лавки. Когда вошел Иван, я подозвал его и попросил расспросить товарища, что делается в имении.

Оба бывших гайдука удалились во двор. Всем нам было неловко, и общий разговор не клеился. Так до возвращения перебежчиков все и просидели в молчании.

— Барин с магистром живы, — сказал, войдя в избу, Иван. — Только обожглись. Погибло трое гостей и пятеро наших. Ну, то есть не ваших, а наших. Про то, кто напал, и вообще, что случилось, никто не знает. Думают, что это какие-то враги. Кондрат говорит, что гости передрались между собой, и часть уехала, а часть осталась.

— А когда собираются нападать на нас? — подал голос хозяин.

— Когда? — Иван переадресовал вопрос вновь прибывшему.

— Того нам не говорено, — вразумительно ответил он, — велели все время быть наготове и никуда не отлучаться.

— Сколько их там человек? — спросил штабс-капитан.

Кондрат надолго задумался, подсчитывая в уме и загибая пальцы, потом все-таки ответил:

— Много.

— Давайте ужинать и будем расходиться по местам, — взял я командование в свои руки. — Ночью никому не спать, буду проверять. Понятно?

— Чего же непонятного, — охотно откликнулся Александр Егорыч. — Мы тоже сочувствие имеем. Жить-то каждому хочется.

Никто никак не прокомментировал такое глубокомысленное утверждение. Все немного мандражировали, но старались выглядеть спокойными и уверенными в себе.