Черный махаон

У подъезда Яны уже стоял автомобиль Кистяева. Как и договаривались, ребята подъехали негласно, тихо поднялись в квартиру Зиминой, по одному, со скучающими непримечательными лицами.

– Может Ботаник знать, что именно Бездарь в составе группы? – Тарасов строго глянул на капитана Кистяева и сам себе ответил: – Может. Откуда? Вопрос интересный. Но чем меньше народу сейчас знает, тем лучше.

В помощь Кистяеву выделил Фомина. Так втроем и ввалились в квартиру Яны.

Та наворачивала круги по кухне – ждала Влада. Когда тот перезвонил после их сумбурного разговора, коротко велела приехать домой. Лабрадор Данте недоверчиво поглядывал то на гостей, то на встревоженную хозяйку, вздыхал тайком и прислушивался к шагам на лестничной клетке.

Кистяев говорил спокойно, внушительно:

– Проверила директора лагеря. Та сообщает, что информация о том, что девочку забрал отец, поступила от учительницы, которая сопровождала группу на пленэре. Якобы к девочке подошел водитель отца, она с ним и ушла. Женщина описывает водителя как молодого парня, лет до двадцати трех, худощавого телосложения. Фоторобот составляют. На тропе, почти у гравийки, обнаружена сумка, – он загрузил фотографию, показал Яне. Так на мгновение присела рядом с ним, взглянула на фото и заплакала:

– Это Иркина сумка. Я ей покупала ее месяц назад.

Кистяев кивнул, сделал пометку в блокноте, продолжил:

– Вашего мужа пока не нашли: он уехал с работы, сотовый выключен.

Мстислав подключился удаленно к ее рабочему компьютеру, тихо рассуждал:

– Ботаник знает, что я работаю в банке, я ему мешаю, так? – оперативники охотно кивнули. Слава тоже кивнул. – Думаем дальше. Получается, что нужная Ботанику операция не может совершиться без Яниной визы, и он организовывает похищение ее дочери, чтобы обеспечить проведение этой самой операции. Организовывает это так, что она даже ничего не может сделать: вечер рабочего дня. Вероятнее всего, сразу после удачной передачи сделки на исполнение в 15-48, дочь Яны будет освобождена.

Кистяев и Фомин недоверчиво переглянулись. И на этот раз не кивнули.

Мстислав поймал их взгляд, покосился на замершую у окна Яну: женщина обхватила себя руками, сжала до синевы. Слава тихо ее позвал:

– Ян, какие ты операции согласовываешь?

– Никакие. Я уже говорила. Я не в финансовой службе. Я – юрист. Через меня проходят только правовые сделки, – устало отозвалась та, не оборачиваясь.

– Яна Владимировна, а чем вообще ваш департамент занимается? Можно поподробнее? – Кистяев открыл блокнот.

Яна вздохнула:

– Я сказала уже, Данил Александрович. В ведении департамента: работа с Советом директоров, разработка внутренней документации, кадры, закупки для государственных и муниципальных нужд, когда мы выступаем подрядчиком или гарантом сделки, закупки для собственных нужд, поставки оборудования, заключение договоров с обсуживающими организациями, судебные споры, работа с проверяющими и госорганами… С названной вами организацией мы никак не работаем. Ничего у нее не закупаем. Ничего ей не продаем. Счетов в нашем банке у нее нет и не может быть…

– А Титову эту проверяете, что с ней? – Слава бросил взгляд на темный экран ноутбука.

– Пробиваем данные, пока ничего особенного. Не привлекалась, не судима. Но, очевидно, она как-то завязана в схеме. Тарасов готовит наутро документы на задержание.

Яна встрепенулась:

– На какое задержание? А если этот ваш Ботаник что-то с Иркой сделает?

Кистяев покачал головой:

– Но документы-то на задержание у нас должны быть к 15-48. Кстати, почему такая точность?

– У них очень узкое окно для транзакции, – Мстислав барабанил по столу. – Поэтому они и подключили Яну и давление на нее. Значит, рисковая операция. Я был уверен, что это крупная оплата по какой-то сделке. А Яна говорит. Что у них нет счетов в этом банке. Выходит, что-то еще. Что это может быть? Мужики, вы ж юристы…

Кистяев озадаченно перечитывал записанные за Яной полномочия правового департамента, мрачно передразнил:

– «Юристы»… Мы все, по-твоему, знать должны? – И уточнил у Яны: – А наш объект по госконтракту точно не проходит у вас?

Яна резко обернулась:

– Не может он у нас проходить по госконтракту! Не может. Он должен обслуживаться в Казначействе, я уже объясняла Славе.

Пискнул сотовый Кистяева:

– Сотовый оператор проверил геолокацию вашей дочери. Та отключена сразу, около лагеря.

Яна осела, прислонилась бедром к подоконнику. Лицо потемнело. Пальцы вцепились в замок, до боли. До хруста в тонких суставах. Внезапно на ее лице загорелась догадка:

– Погодите-погодите! – она метнулась к столу, схватила свой сотовый, активировав экран, протянула оперативникам. Мстислав заметил, как дрожат ее руки. – Вот, это проверьте!

Фомин взял аппарат в руки:

– А куда смотреть-то? – не понял он.

– Это программа отслеживания местонахождения школьника. Нам в прошлом году установили на все телефоны, школа участвовала в эксперименте. Если о ней специально не знать, ее не отключить.

– Добро, сделаем, – Фомин крякнул, подключил аппарат к ноутбуку. – Чего сразу-то не сказали?

Яна растерянно моргнула, едва не заплакала: