Черный меч царя Кощея

Быстро перепроверив узлы на бабке и юной селянке (а также навязав пару новых, покрепче, для гарантии), мы быстрым шагом направились через два коридора и далее по винтовой лестнице вниз. Спускались довольно долго, и с каждым десятком ступеней жар всё усиливался и усиливался.

Откуда-то снизу раздавался рёв пламени, видимо, вышеуказанные печи были размером с челябинские домны. Становилось немного жутковато, к тому же по большому счёту не было ни малейшей гарантии, что посох Деда Мороза способен их остудить. В идеале, конечно, было бы даже заморозить, но, когда мы вышли к печам, я сразу понял бессмысленность этой затеи…

— Это не котельная, это какой-то сталеплавильный завод.

У меня мгновенно взмокла спина, хотя китель я отдал царице. Здесь и в одной рубашке было легко свариться вкрутую. Толстая бесовка тоже дышала так, словно трактор «Беларусь» из чернозёма вытаскивала.

Перед нами лежал завал брёвен или даже, скорее, грубо вырванных с корнем деревьев. За ними полыхали три печи, в зев каждой из которых я бы мог войти, не пригибая голову, сидя на плечах у Митьки.

В двух пламени практически не было, только оранжевые угли и лютый жар! Третья печка, в центре, выглядела самой страшной, в ней бушевал такой огонь, что невольно хотелось спрятаться обратно за дверь.

— И зачем мы сюда припёрлись? — перекрикивая пламя, спросила царевна.

— Хочу убавить общую температуру в замке до уличной.

— Фон Дракхен такого не потерпит, он эти печи пуще глазу своего бережёт!

— Тем более. — Решительно сдвинув брови, я взялся за посох. — Выйдите за дверь, но не закрывайте её. Поднимитесь ступенек на десять, а то мало ли, если рванёт…

— Да с чего ж рванёт-то? — было заартачилась она, но, подумав, быстренько сменила взгляд на проблему: — А и верно, чего это я? Мне оно так уж шибко интересно? Нет, я жить хочу. Я вас подальше подожду, Никита Иванович, начинайте без меня!

Василиса быстренько пожала мне руку и бодро дёрнула по ступенькам вверх. Лестница не винтовая, но поворотов на ней хватает, так что переждёт в уголке, заткнув уши. Ну а мы — имея в виду себя и, как мне казалось, законы физики — попробуем тут что-нибудь взорвать. Как там произносится последнее слово учёного? Кажется, «упс»…

Я сжал посох изо всех сил и отправил прямо в среднюю печь такую сосульку, что она более походила на средних размеров боевую ракету наших доблестных войск ПВО. Кусок белоснежного, чистейшего и твёрдого, как алмаз, льда скрылся в огненной стене. Мгновением позже…

— Мама, — понял я, — ни «упс», ни «какого хрена», ни «а что будет, если…»!

За секунду до взрыва мы все, оказывается, говорим «мама-а!».

Последний слог я произнёс, вылетев вместе с неплотно прикрытой дверью в клубах горячего пара! Затормозил, по счастливому стечению обстоятельств врезавшись во что-то мягкое.

— Не то чтоб я была совсем уж против, — простонала лежащая подо мной Василиса Премудрая. — Но хотелось бы сперва хоть букетик ромашек да пару красивых слов о любви…

— Извините, — пробормотал я, стараясь побыстрее встать на ноги.

Задней мыслью отметил, что у толстых девушек тоже есть свои несомненные плюсы. Так же мысленно дал себе пощёчину за подобные вольности и помог спутнице подняться. Внизу слышался треск. Надеюсь, это ломались развороченные печи. Каменную лестницу неслабо трясло, поэтому уходить надо было в темпе.

— Неужели удалось пламя сбить?

— Не знаю. Хотелось бы думать, что да…

Откуда-то издалека донёсся раздражённый рёв доисторического чудовища.

— Змей Горыныч возвернулся, участковый!

— Спасибо, я так же подумал.

— В замке много укромных мест есть, но надолго нигде не спрячешься, — серьёзно задумалась царевна Василиса. — Далеко и в лесу не убежим, фон Дракхен что днём, что ночью отлично видит. А уж как человечину чует…

— Выведите меня к нему. Я попробую склонить его к миру и переговорам.

Бесовка молча покрутила пальцем у виска. Получилось убедительно. Митя тоже не раз мне такое показывал, в нарушение всяческой субординации, разумеется. Ох, как же сейчас мне не хватало всей нашей слаженной опергруппы…

— Вас Змей не тронет, вы ему нужны. Просто укажите мне направление и идите к нашим пленницам. И да, по пути откройте пару окон, пустите сюда свежий воздух.

— Поняла.

— Если через пару часов я не вернусь…

— Убить обеих?

— Нет, что вы.

— А, развязать и отпустить?

— Тоже нет, они же наперегонки к Горынычу побегут!

— Хм… и чего тогда? — резонно пожала плечами бесовка.

— Не знаю! — огрызнулся я. — Не решил ещё. В общем, ждите меня два часа, и я по-любому за вами приду.

— Ой ли?

— Без вариантов! Мне же ещё Емелину печь с балкона забирать. Честное милицейское.

Василиса Премудрая поджала губки и так важно покачала головой, словно два последних слова действительно имели эквивалент в чистом золоте и могли использоваться как вексель в банке.