Чёрный молот. Красный серп. Книга 1

Бабушка с дедом вскоре появились, и мальчишки с визгом накинулись на них, расспрашивая, когда же вернутся мама с папой и как дела дома, как поживают их дружки и все соседские собаки. Они уединились в тенистой беседке, и бабушка достала гостинцы.

– Вот, дети, поешьте свежей клубнички! – Бабушка достала из широкой сумки две одинаковые чашки, доверху наполненные крупными красными ягодами, заранее промытыми и с оборванными хвостиками. Мальчишки переглянулись. Они договорились не рассказывать взрослым о происшествии. Покончив с клубникой, принялись за яблочный пирог. Бабушка Клара была мастерицей, и пироги и пирожки всех видов всегда выходили у неё на славу. Вскоре мальчишки наелись до отвала и отправились показывать взрослым их барак, а после футбольное поле. По окончании визита взрослым пришлось забрать с собой часть еды, т. к. мальчишки, памятуя о судьбе клубники, ни в какую не хотели ничего оставлять.

Возвращаясь домой Самуил Шаевич сказал жене:

– Видишь, Клара, я же говорил, что их хорошо кормят.

– Ты оказался прав. Не переживай, ничего не пропадёт, ведь ты же любишь мои пироги.

– Конечно, дорогая. И тебя очень люблю.

Довольные, они вернулись домой. После отъезда Мани, Давида и мальчишек, дом опустел. Было непривычно тихо. Зато Самуил Шаевич стал уделять супруге больше времени, они гуляли вместе вечерами и вспоминали молодые годы, возвращаясь довольными и помолодевшими.

К Кларе Лазаревне заглядывали подруги, с которыми они устраивали посиделки с чаем и печеньем. Иногда пели. Любили песни Клавдии Шульженко, Александра Вертинского и Петра Лещенко. Слушали на патефоне старые пластинки с песнями француженок Люсьен Буайе и Элиан Сели. Пластинки были довольно заезженные, но очаровательные мягкие голоса проникали в душу и настраивали на романтический лад, унося женщин в их мечтах в далёкую прекрасную Францию. Если были еврейские подружки, то обязательно ставили пластинку Софи Такер с песней «Аидише мама». И каждая сидела, внимая волшебным словам «Майн идише мама, эз гибт нит бэсэр ин дэр вэлт» – «Моя еврейская мамочка, лучше тебя нет на целом свете». И каждая вспоминала свою единственную, дорогую еврейскую мамочку, которая всегда готова ради детей отдать всё самое дорогое, включая жизнь, ибо что значит жизнь еврейской мамы без её любимых детей, даже если у них самих есть уже собственные дети. И каждая из них уже давно была той самой аидише мамой, принявшей эту вечную эстафету – растить и любить детей и обожать своих внуков. Ибо внуки – это мстители. Они отомстят нашим детям за наши бессонные ночи и за все грубости, которые они нам наговорили. И что может быть важнее, чем любить своих мам, мужей, детей и внуков? Ради чего жить еврейской женщине, если рядом нет того, что составляет смысл её жизни?

Однако через несколько дней дома без предупреждения появились Лёвчик с Яшей, решившие, что не хотят больше терпеть побои от Генкиной компании. После происшествия с земляникой Генка с дружками просто не давали им проходу. И в один день они знакомым путём выбрались из лагеря, добрались до дороги и на попутной машине вернулись в город. Клара Марковна первым делом побежала звонить в лагерь, чтобы мальчишек не искали. Потом вернулся с работы Самуил Шаевич, выслушал рассказ внуков, пообещал назавтра съездить за вещами. Мальчишки наотрез отказались вернуться в лагерь, и их оставили в покое, разрешив быть предоставленными самим себе на время, пока взрослые на работе.

За период после посещения в лагере и до возвращения мальчишек произошёл маленький смешной эпизод. На следующий день после родительского дня был футбольный матч на первенство лагерей, и весь лагерь отправился болеть за свою команду на территорию нейтрального, уже вылетевшего из чемпионата лагеря. Шли лесочком, потом полем и, проходя мимо 29-го разъезда, Лёвчик увидел знакомую фигуру Сарафаныча.

– Привет, Сарафаныч! – поприветствовал он старого знакомого.

– Сарафаныч! Сарафаныч! Сарафаныч! – подхватили другие дети.

– А вот я вам сейчас покажу, какой я Сарафаныч! – с этими словами Сарафаныч взял в руки брандспойт и, направив его вверх, крутанул кран. Прохладный дождь накрыл пересмешников, и они бросились со счастливым визгом врассыпную.

– Лёвчик! Ядрёна корень! Попробуешь ты у меня крапивы! Вот только вернись домой!

Дети прошли, и развеселившийся Сарафаныч принялся сворачивать пожарный кран. Он нисколько не сердился. Будучи в детстве ещё большим сорванцом, сам не раз получал на орехи от дворников и соседей. Он вспомнил себя в этих мальчишках, вспомнил своё детство. Порадовался за сегодняшних, поскольку его детство и юность закончились в 1914 после объявления войны в ответ на мобилизацию российских войск.