Черный монах

Далее я увидел нечто, заставившее меня содрогнуться. Никита не задергался и не съежился под прицелом, а лишь смотрел на Ваньку неотрывно, отчего тот начал бледнеть, трястись и ружье в его руках стало ходить ходуном. Тут я с ужасом осознал, что какая-то неведомая сила мешает ему держать Никиту на прицеле. И вдруг Ванька направил дуло ружья себе в ногу. Он словно боролся с невидимым соперником, и, очевидно, проигрывал.

– Ванька! Не стреляй! Не стреляй! – крикнул я.

Но было поздно. Раздался выстрел. На несколько секунд мы все оглохли, а потом я увидел воющего Ваньку, лежащего на земле, и его окровавленную ногу.

Дело было плохо. Мне нельзя было отрываться от чтения молитвы, я знал это, но в одну секунду подскочил к Никите и напрыгнул на него сзади, мертвой хваткой блокировав шею. Я быстро понял, что передо мной не простой соперник. Человеческие существа подобной силой не обладали. Он отшвырнул меня в сторону, точно футбольный мяч, и победно расхохотался.

– Думаешь, можешь справиться со мной, Максим?! Ты, конечно, сильнее Никиты, но уж точно не сильнее меня!

С этими словами он бросился на меня с ножом. Не успел я опомниться, как оказался на земле, придавленный удивительной тяжестью его тела. Я понимал, что обычные приемы борьбы здесь не сработают. Но что я мог сделать?

Лезвие блеснуло совсем близко с моим горлом. Изо всех сил я удерживал мощь его тела, готового, казалось, раздавить меня.

– А ты сильней, чем я думал! – со злобной усмешкой прохрипел Никита, который был вовсе не Никита.

– Мы можем освободить твою душу! – вскричал я. – К чему тебе наши смерти? Что это даст? Ты разве не хочешь покоя, после стольких лет скитаний?!

– Покоя? – он злобно расхохотался. – Ха-ха… мою душу отправят прямиком в Ад, где покоя мне не найти во веки веков! А на небесах мне нет места.

– Но и на земле, среди живых людей, тебе не место! Ты не смеешь губить чужие жизни себе в угоду…

Страшный удар грома с треском расколол небо напополам. Дождь полил еще сильнее, и стало темно, словно ночью. Где-то в нескольких метрах от меня завывал Ванька с простреленной ногой, но плач его сливался с шумом непогоды. Лес стонал вокруг нас, как живое существо. Было жутко, но я не мог позволить себе сдаться.

Глава 16. Перст судьбы

– Господи, помоги! – вскричал я надрывно. – Господи, защити, дай сил!

Мы перекатывались по земле, отчаянно борясь друг с другом, и лезвие охотничьего ножа чудом не исполосовало еще мою шею.

– Твой отец тоже прятал у себя нечто особенное, – хрипел Никита, – я чувствовал… но он оказался крепок… не сломить мне было его волю, его дух… с тобой справиться будет легче… вы сейчас все духовно и нравственно слабы…

Каким-то чудом я, распластанный по земле, смог высвободить одну руку и изо всех сил оттолкнул от горла лезвие ножа. Лезвие полоснуло Никиту по щеке, оставив алый след, и это на секунду отрезвило его, настоящего. Зрачки сузились и глаза стали из черных голубыми. Он инстинктивно отшатнулся от меня и ослабил хватку. Ровно на секунду. Но мне, как спортсмену, достаточно было и этого мгновения, чтобы перехватить инициативу. О, что бы я делал там, в лесу, без своей спортивной закалки! Быстрота реакции и ловкость спасали меня не раз. Не подвели и в пиковый момент.

Я вскочил на ноги так быстро, как не вскакивал уже давно. Пара движений, и мой противник полетел прямо в стену огромного валуна, на этот раз весьма эффектно. Минутная слабость не прошла ему даром. Я воспользовался ей. «Никита» сильно ударился спиной и затылком: он мгновенно потерял сознание.

– Хорошо припечатался! – ревел Ванька, – ты его это… у-у-у… убил?

Я очень надеялся, что нет. Потому что моей целью было не просто уничтожить растущее Зло, но и спасти Никиту. Если его еще можно было спасти.

– Ты как? – крикнул я Ваньке, – Терпишь?

– Угу-у-у… – стонал он.

Я бросился к нему. Нога была прострелена выше колена. Возможно, насквозь, но сказать точно было трудно. В области ляжки расплывалось кровавое месиво. К счастью, коленная чашечка была не задета. Рана казалась не очень опасной, но нужно было в больницу. К тому же я знал, что Ванька – не из терпеливых, от вида крови ему становилось плохо. Наложить жгут было нечем. Я быстро стянул с себя мокрую футболку и, насколько мог туго, затянул его ногу выше ранения. Стало ясно: сам идти Ванька не сможет. Но это был еще не конец.

Я бросился на колени перед камнем, собрал намокшие от ливня листки с текстом молитвы. Строчки начали потихоньку расплываться.

– Только не сейчас… – молил я, – только не сейчас… Господи… прошу… помоги справиться!

Я начал заново отчитывать длинную молитву, отчаянно взывая то ли к самому камню, то ли к иконе, чей лик был обращен на меня. В сердце клокотали разные чувства. Я боялся за Ваньку, боялся, что убил Никиту. И, самое главное, боялся, что эти жертвы были напрасными, потому как ничего у меня не получалось…

Я читал и плакал… плакал и читал… крестился, кланялся до земли, и снова читал… три, пять, десять раз подряд… и вдруг… я услышал, как из груди Ваньки вырвался отчаянный вопль.