Черный монах

Я поднял голову и увидел, как бесчувственное тело Никиты, лежащее у подножия камня, поднимается с помощью невидимой силы на ноги. В фильмах ужасов так мертвецы встают из гроба. Глаза его открылись, но это были не глаза, а две бездонных черных дыры, зловещие омуты, готовые поглотить все живое. Он двинулся на меня, коленопреклоненного, но я читал молитву, не прерываясь, и уже закрыл глаза в предчувствии скорого конца…

Погибают же капитаны на мостиках своих кораблей, погибали когда-то викинги, не выпуская оружия из рук… Так и я приготовился встретить смерть, в то время как из моих уст срывалось слово Божие…

Грянул гром. Такого сильного и страшного грохота я не слышал никогда. Заложило уши. Как в кино, передо мной возникла яркая картина. Молния ударила прямо в камень, и на пару секунд я ослеп от яркой вспышки. Словно взрывной волной, меня отбросило в сторону на несколько метров. Когда я опомнился, то увидел, что молния расколола огромный валун надвое. Мне показалось, он даже дымился от ударившего в него электрического разряда. Прогрохотав еще пару раз, гром стих, ветер улегся, и только шум дождя нарушал тишину.

«Неужели все позади?» – подумал я, – «Не убила ли молния и его?!»

Лежа на земле, я с опаской огляделся. Заметно посветлело: тучи как будто рассеялись, вернулся белый день. Ванька по-прежнему стонал где-то рядом, а Никита (если это был он) лежал ничком на мягком мху и не шевелился. Я осторожно подполз к нему. Потряс за плечо.

– Никита! Никита, ты живой?

Я перевернул послушника на спину, и обомлел: половина волос на его голове были седыми. Но когда от приоткрыл свои голубые, такие знакомые глаза, с сердца моего упал тяжелый, неимоверно тяжелый камень.

– Слава Богу! – вскричал я. – Никита! Это ты! Живой!

– Живой… – еле проскрипел он и губы его подернула улыбка.

– Господи, спасибо тебе! – вскричал я, так искренне, как не благодарил еще никого в своей жизни.

Я бросился к камню и с восторгом отметил, что икона деда Егора чудесным образом уцелела и молния не уничтожила ее.

– Чудо! Настоящее чудо! – я нащупал на груди отцовский крестик, поднес к губам и начал целовать.

Моя душа ликовала.

– Эй, Макс… – стон Ваньки вернул меня к реальности. – Мне кажется, я умираю… я ногу почти не чувствую…

Я подскочил к нему и увидел, что он действительно потерял много крови. Мох под его ногой окрасился в алый цвет. Нужно было срочно в больницу. Только как?!

– Держись, друг…

Мне стало ясно, что без моей помощи идти Ванька не сможет. Но как мы одолеем такое расстояние, если пойдем обратной дорогой? Я снова почувствовал отчаяние. Ночевать в лесу было нельзя: Ванька мог потерять сознание, и кровопотеря была бы слишком большой. Я схватился за голову. Достал мобильный телефон, но тот оказался разряжен. Странно, обычно он держал у меня зарядку два дня, а в этот раз я им даже не пользовался. Впрочем, связи на болотах все равно не было… мы были слишком далеко от человеческого жилья…

Мои метания прервал Никита. Он, кряхтя и охая, попытался встать на ноги, но тут же упал.

– П-простите меня… – повторял он, – простите… я… не ведал, что творил… да и не я это был… Максим… я мало что помню… рассудок как в тумане… простите…

– Бог простит, – сказал я. – К счастью, ты жив.

– Я виноват… если б не я, Ваня не был бы ранен… нет мне оправдания… я не знаю, как это случилось… наверное, после того, как я крестик потерял… я какой-то голос внутри себя начал слышать… не глас Божий, а другой… страшный…

Никита заплакал.

– Если б я своими глазами сейчас не наблюдал этой жути, то решил бы, что ты точно двинутый! – простонал Ванька.

Руки мои тряслись от напряжения. Я боялся, что Ванька не дотянет до больницы. Ведь неизвестно, когда мы выберемся отсюда…

Глава 17. Финал

Я спешно сунул в рюкзак драгоценную икону, покидал разбросанные вещи. Нужно было срочно уходить… Никита наблюдал за моими действиями с убитым видом. Я понимал, что он сам еле жив после случившегося и ему, возможно, тоже требовалась врачебная помощь. Но в ту минуту я мыслил чисто практически. И эти соображения не вселяли надежды. Я не представлял, как смогу тащить их обоих на себе. Это физически было бы невозможно.

– Никита, ты идти сам сможешь? – спросил я.

– Я… я думаю, что смогу… хотя голова кружится и болит… и спина тоже…

Я почувствовал укол совести. Ведь это благодаря мне он сильно ударился головой и спиной о камень. Возможно, у него было сотрясение. Дай Бог, чтобы не что-то худшее…

– Ты попробуй на ноги подняться… я бы помог тебе, но мне Ваньку придется на себе тащить… еще рюкзак… даже не представляю, сколько мы выбираться будем из леса…

С трудом, но Никита поднялся на ноги. Казалось, его мутит. Я не ошибся: беднягу вырвало, едва он выпрямился. Я понял, что хорошего мало.

– Я… я постараюсь не отставать… я не буду обузой… либо оставьте меня здесь… я как-нибудь выберусь…

– Не говори ерунды! Вместе пойдем. Я не брошу ни тебя, ни Ваньку. Если суждено, значит вместе умирать будем.

– Я не хочу умирать… – простонал Ванька, – я пожить еще хочу… эй, что, все так плохо, да?